АВТОР: nominee84

[~ Sode no Shirayuki ~]

© сайт автора

@темы: Фанарт, Согё но Котовари|Sogyo no Kotowari, deviantart_nominee84

---

АВТОР: 羽矢川

[~ Sode no Shirayuki ~]

© сайт автора

@темы: Фанарт, Сэмбондзакура|Senbonzakura, pixiv_id_1532003

---

Маков цвет

[~ Sode no Shirayuki ~]

Название:Маков цвет
Автор:Chirsine
Бета:нет
Рейтинг:--
Пара или персонажи: Урахара Киске, Бенихиме
Жанр:хоррор, психодел
Размер:Мини, 1500 слов
Краткое содержание:О ненастоящем
Дисклеймер (то есть отказ от прав): Кубо Титэ
иллюстрация от  Vitce:

превью

Его смерть заплетает косы колоском.
Не страшно умереть во сне. Не страшно умереть во внутреннем мире.
Его смерть вплетает шелковые волосы в свою сеть и слушает с закрытыми глазами, как отзывается каждая паутинка.
Огромная паучья кладка раскачивается туда-сюда в липкой белой люльке из нитей, натянутых между деревьями. Еще одна лежит у подножия холма, в глубокой яме с осыпающимися краями и бурлящей жижей на дне. Две другие каждый раз сносит течением вниз по реке в заросшее камышом болото. А потом они плывут против течения обратно.
Чтобы найти еще две, нужно обойти духовный мир, дойти до границы и дождаться, пока натянутая до предела нить не спружинит обратно. Тогда они сами упадут в руки.
За следующими двумя придется переходить реку вброд, выпутывать ноги из зеленой паутины, делающей вид, что она — водоросли.
Другие появляются только ночью. Когда смерть в полудреме садится заплетать свои волосы в косы, и внутренний мир застывает.
Поэтому Урахара Киске спит только днем — напороться на кладки при свете солнца почти невозможно. Только если совсем не свезет, и одна из них вызреет, полопается, и десятки маленьких паучков побегут в густой траве к лесу, к границе. И будут бегать так весь следующий день, потому что конца и края замкнутому миру нет.
А потом придет Урахара — после того, как неделю прошатается без сна из угла в угол, слушая цокот множества маленьких лапок по деревянному полу. Зажимая уши, чтобы не мешало думать нарастающее лязганье в голове. Лихорадочно записывая, вылепливая, вырождая и исторгая, выдавливая по капле, пока не отпустит совсем.
Гигаи. Гиконганы. Техники кидо.
Что угодно, чтобы зудящие паучьи волны перестали гулять под кожей.
И так до следующего раза. До следующей кладки — их сотни, спрятанных, ждущих своего часа, зреющих в теплом перегное, как в материнской утробе. В каждой тысячи паучков с красными спинами и голодно щелкающими жвалами. Они хотят есть и наружу, в реальный мир.
Кладки запрятаны тут и там, между корней, в ветвях, на дне, в острой и сухой осоке. Опасно сойти с тропы в высокой траве или заблудиться в лесу — можно ненароком найти десяток-другой.
Так появляются они — плащи, скрывающие реяцу, таншинтаи для тренировок на обретение банкая, особые доспехи против Иеро.
Нужно будет делать что-то. Создавать. Собирать по частям. Обходить законы и выискивать лазейки.
Опасно спать по ночам.
Урахара похож на цугумо-гами — внутри старой вещи завелся собственный дух, который решает, чем им сегодня заняться и как еще всех обмануть.
— Киске, ты совсем как вяленая рыба, — разочарованно фыркает Йоруичи-сан. И ее пушистый хвост скрывается за поворотом коридора.
Урахаре стоило больших трудов убедить ее, что потираться о ножны Бенихиме, оставляя свои кошачьи метки, еще опаснее, чем ему — закрывать глаза после полуночи.
Йоруичи-сан не знает, что может застрять на всю ночь, собирая паучьи кладки в своем внутреннем мире. Не успеет найти все до того, как проснется, и влипнет в сплетенную сеть еще крепче, так, что даже хваленое шинко окажется бессильно.
А наутро за ней придут тысячи маленьких паучков. И кто знает, что Йоруичи-сан придется сделать, чтобы унять невыносимый зуд внутри.
Хогиоку. Техники запечатывания и извлечения. Телефоны для дежурных офицеров с пластинками рейраку вместо сим-карт.
Каждая вызревшая кладка — новый секрет. Новая тайна, новая лазейка в правилах.
Бенихиме тянет к ним нити, нанизывая, собирая для себя тяжелые, ослепительно-белые бусы из черепов.

* * *

Первую кладку Урахара находит еще в детстве, когда играет со сверстниками в лесу.
Кагомэ, Кагомэ, птичка в клетке,
Когда, когда же ты выйдешь?
На исходе рассвета
Цапля и черепаха поскользнулись.
Кто стоит у тебя за спиной?
Он — демон, и он не угадывает.
Никто не отзывается, глаза закрыты, и подглядеть нельзя — Урахара не хочет нарушать правила.
С ним и так редко играют, больше сторонятся, шепчутся за спиной. Или, набравшись храбрости, просят найти потерянную вещь. Или подержать за руку больного, чтобы тот быстрее пошел на поправку. А потом рассыпаются в благодарностях и пятятся, пятятся очень долго, пока он не скроется из виду.
Потому что к демонам нельзя поворачиваться спиной.
Урахара поворачивается.
И демон, больше не пряча мохнатое тело в лесных тенях, обнимает его со спины, прижимаясь к щеке своей. Волна маково-красной паутины льется в рот, склеивает глаза и шелестом отгораживает от звуков.
Обглоданные косточки в кучках детского тряпья зарастают паутиной — они все пойдут в дело, демон бережлив. Лес зарастает паутиной, высыхает, мертвеет, окружает частоколом будущее гнездо и тоже готовится стать кормом.
Дремлющий в центре сотканной сети демон держит Урахару в своих объятиях, не выпускает, не позволяет никому разлучить их.
Скоро костей становится слишком много, а лес называют «Пропащим».
На родившийся из первой кладки занпакто уходит десять лет и население четырех окрестных деревень.

* * *

Вторую и третью кладки Урахара находит после перевода в Отряд особого назначения. Наступает пора распределения на группы и отправки на задание, а он все еще без шикая.
И знает только, что приходящий каждую ночь во снах демон — занпакто, его собственное отражение, вывернутое наизнанку.
Товарищам из отряда это дается легко, почти даром, у них все иначе — путешествия во внутренний мир, разговоры. Они сражаются вместе со времен окончания Академии и не боятся проснуться, затянутыми в кокон из паутины.
Урахаре приходится выкручиваться.
Его демон и не желает просыпаться. Изредка, в полудреме, она заплетает струящиеся, горящие маковым цветом волосы в косы. Вьет из них нити и к утру затягивает тонкой липкой сетью все вещи в комнате Урахары.
Паутину приходится маскировать бардаком.
Отсутствие шикая он прячет за кидо.
Демон во сне наблюдает за ним, оценивает, опутывает друзей и знакомых по отряду, а потом следит и за ними тоже.
Урахара часами медитирует с занпакто.
Маленькие паучки с красными узорами на спинах плетут сети между ветками над тем местом, где он сидит. А потом спускаются на тонких ниточках к Урахаре на голову.
И ждут пробуждения демона вместе с ним.
О его приходе они узнают заранее: передают от одной сети к другой пойманных букашек, сбежавших в лес с берега реки, к которому Урахару переносит каждый раз.
Пару раз это были мотыльки — хрупкие, высыхающие дочерна и выпиваемые досуха, пока их не передадут до самой дальней паутины.
Так появляются Черные бабочки.
Так появляются маково-красные вспышки и «Проснись, Бенихиме!».
Демону все равно, как Урахара зовет его.

* * *

Четвертая кладка находит Урахару сама.
После того, как Бюро Технологического развития прорастает через весь Двенадцатый отряд насквозь, чертополохом с эмблемы, сорной травой.
После бессонных ночей и препарирования паучков, которые уползают как ни в чем не бывало по своим делам, даже если их разрезать на части.
После притащенных в лаборатории в обстановке строжайшей секретности Пустых с самых окраин Руконгая. Их держат так далеко и глубоко, что подземные уровни «Улья» для особо опасных преступников в сравнении с лабораториями находятся на поверхности.
Демон не спит, всматривается в ломаные, застывшие под кидо туши, напускает все новые и новые волны пауков. У Урахары во внутреннем мире река выходит из берегов, вскипает болото, лес высыхает в ломкие щепки, и противно дребезжит натянутая до предела паутина. Вытягивает из внутреннего мира все соки, как до этого было с душами в Руконгае.
В подземельях стоит непереносимый вой — с Пустых сдирают маски.
Оно прорывается само — в сумерках, после инспекции Совета Сорока Шести, недовольного ходом экспериментов. Урахара едва успевает выбраться на свежий воздух, сделать пару шагов от ворот лаборатории, и его выворачивает наизнанку. Препарированными пауками, болотной водой, перегноем, чем-то белым и текучим, похожим на жидкую кость.
Бенихиме натягивает нити, вытягивает все соки, выкручивает жилы. И заставляет слепыми от боли глазами смотреть, как паучки с застывающими на мордах масками Пустых цепочкой скрываются в траве.
Бенихиме просыпается — по-настоящему, в шикае, маково-красная, и Урахара, обливающийся холодным потом в душном летнем мареве, еще долго лежит без движения.
Обессилевший.
Понявший, почему до сих пор все попытки слияния сил Пустых и шинигами проваливались.
Все изменения и заигрывания с силой нужно было начинать изнутри — так, как познал силу Бенихиме он сам.

* * *

На грунте Бенихиме просыпается все чаще — слишком низкая плотность духовных частиц, далекой от привычной среды обитания. И паутина, которой она успела оплести весь Готей, болезненно вибрирует в ответ на прикосновения.
Кладки появляются постоянно.
Печать, выбивающая душу из тела. Дети-гомункулы, которые должны были разделить Хогиоку и похоронить его силу в себе. Улучшенные гигаи. Гиконганы. Бюро технологического развития кусает локти от зависти, смотрит жалобно и с затаенным страхом — как его сверстники в Руконгае до того, как стать материалом для занпакто.
Смысл их жизни, любимая работа, для демона Урахары — способ выживания на грунте. Он знает, Бенихиме не хочет власти. Только расширять свою сеть, плести и дальше, опутать каждого. Наблюдать из самого дальнего и темного угла паутины.
Сенкаймон, открываемый без занпакто. Техники запечатывания. Гарганта.
Демон почти не спит, днями удерживает Урахару подле себя, сдавливает в объятиях, и нервная дрожь от ее паучьего тела передается всему внутреннему миру.
Беспокоится о судьбе Хогиоку — их идеальной кладки, еще не решившей, чем она станет.
— Не дай уничтожить его, — Бенихиме впервые заговаривает с ним. И ее шепот отзывается щелканьем тысяч паучьих жвал со всех концов леса.
Она склоняется еще ниже, накрывает узкими и сухими губами губы Урахары, проникает длинным скользким языком в его рот. И вливает свой яд, запечатывая духовную оболочку, сковывая Звон Цепи и Сон Души. Лишая любой силы.
Когда Урахара просыпается за рабочим столом в своей комнате, он уже знает, как решить их проблему с Айзеном без вреда для Хогиоку. Останется только натянуть паутину и дождаться, пока в нее слетятся мошки.
На маково-красное кидо.

@темы: Фанфик, Я и мой хозяин-шинигами, Бэнихимэ|Benihime, PG

---

Небо и Луна

[~ Sode no Shirayuki ~]

Название:Небо и Луна
Автор:Чародейка Фиона
Бета:--
Рейтинг:PG
Пара или персонажи:Ичиго/Рукия, Зангетсу/Соде но Сираюки, Бьякуя, Йороучи
Жанр:романтика
Размер: --
Краткое содержание: --
Дисклеймер (то есть отказ от прав): Кубо Титэ
Предупреждение: OOC


-Тебе не спится?
Она сидела под луной, когда из поместья вышел брат. Надо было встать, наверное, проявить уважение. Но сегодня опять была эта луна. Ей казалось, что она такая же, как и в день их первой встречи.
-Да, - кивнула Рукия, утопая в серебряном свете небесной королевы. Она чем-то напоминала ей Соде но Сираюки.
-Ты ведь не первый день проводишь здесь. Неужели, совсем не устала? – брат присел рядом, стараясь узнать причину ее странного беспокойства. Он выглядел как всегда надменным и как всегда внутри хотел закричать и взорваться.
-Нет, - покачала она головой, внимательно оглядывая черное небо, окружающее луну. Оно было похоже на Зангетсу, такое же старое и невозмутимое.
-Соскучилась? – она вздрогнула, как будто бы ее рывков выдернули из ее внутреннего мира, ставя лицом к лицу с реальностью.
-О чем вы, Брат?
-О ком. Ты соскучилась по нему? – это был один из тех редких моментов, когда он действительно хотел стать ей братом. Но Рукия всегда боялась и не воспринимала его, упуская такие моменты, как набранную в ладони воду.
-Что вы, Брат! Как я могу скучать по этому человеку. Да, он хороший, но этого не достаточно, чтобы шинигами из клана Кучики скучала по нему. У меня есть и более важные заботы…
-Ну и дура, - спокойно ответил Бьякуя, поднимаясь и уходя той же дорогой, что и пришел.
Рукия даже не сразу поняла, что сейчас произошло. Была даже мысль, что эта фраза ей померещилась. И даже грустное лицо брата ей только показалось. Он никогда не позволял себе такие вольности.
Чтобы не думать о загадочном поведении главы клана, Рукия снова стала смотреть на Луну и Ночное небо, которые всегда были вместе и шли рука об руку. А под ними плескалась кристальная гладь воды, полностью повторяя их внутри себя.
Чуть колебля серебристую гладь Луны на озере, возникла знакомая девушка, улыбнувшись кому-то перед собой. Старик в длинном черном плаще, подошел к ней поближе и подал уверенную руку, которую она с улыбкой приняла. Белоснежная, самая прекрасная девушка крепко прижалась к черному уверенному в себе мужчине. Он что-то сказал ей, она снова улыбнулась, делая шаг назад. Эти двое начали невиданный танец по поверхности озера, соединяя черное небо и белую луну.
Рукия смотрела сначала без эмоций, потом с легкой толикой зависти, затем с ехидцей. Кажется, ее брат снова был прав, и она очень устала. Поэтому сейчас спит и видит романтичные сны, про то, как они вместе. Пусть не совсем она и не совсем он… Интересно, при первой же встречи Соде но Сираюки устроит ей трепку за такие мечты?
-А ты не хочешь потанцевать? – раздалось у нее за спиной, сгоняя мечтательную дымку. Позади нее стоял Ичиго, задумчиво облокотившись на стену и сложив руки на груди.
-Что ты здесь делаешь?! – удивленно спросила Рукия, неизвестно на что больше надеясь.
-Предлагаю тебе потанцевать.
-Я не об этом! Как ты здесь оказался?
-Йороучи привела по приглашению твоего брата, - усмехнулась Ичиго, наблюдая за ее смятением.
-Брат? Но почему…
-Он сказал, что меня легче уговорить прийти, чем отправить тебя в мир живых. Миссии в Каракуре пока все перекрыты, а просто так не идешь. Даже намеков не понимаешь.
Рукия судорожно стала вспоминать, что за последнюю неделю Брат и Ренджи упоминали о том, какие замечательные места есть в Мире Живых, а особенно в Каракуре, чуть ли не по три раза на дню. И это если не считать предложений Рангику пройтись по магазинам, напоминаний Юмичики о всевозможных японских праздниках на этой неделе, и откровенного намека Иккаку на то, что его капитан уже соскучился по Ичиго.
-Какой кошмар, - выдохнула она, понимая, что Брат был чертовский прав, назвав ее дурой. И он даже вряд ли забыл свойственную клану Кучики тактичность. Просто констатировал факт.
-Да ладно тебе, - усмехнулся рыжий, без спроса поднимая ее с колен. – Пару дней мы побудем здесь, я был бы не прочь здесь всех повидать. К тому же, думаю, ты не откажешься показать мне Сообщество Душ в спокойном виде. А потом пойдем в Каракуру. Там как раз намечается грандиозный праздник! Ты согласна?
-Да, - кивнула она, понимая, что все эти дни просто бегала от себя, хотя это видели абсолютно все.
-Вот и отлично. А сейчас, не откажите ли вы мне в удовольствии потанцевать с вами? – Ичиго изящно поклонился, протягивая ей руку.
-Я польщена вашим предложением! – сделала Кучики реверанс, насколько позволяло ее белое кимоно.
-Смотри, - тихо шепнул ей парень, когда оказался близок настолько, что его дыхание заставляло мурашки пробегать по телу. – А они торопятся…
Рукия деликатно скосила глаза на танцующий Зангетсу и Соде но Сираюки. Они уже остановились и самозабвенно целовались, касаясь друг друга нежными прикосновениями рук. Шинигами немного покраснела. Ичиго взял ее за подбородок, поворачивая ее лицом к себе:
-Как думаешь, мы от них сильно отстали?
И губы слились в поцелуе. И небо обнимало луну, глядя на земное счастье.
***
-Йороучи, как вы думаете, почему мы такие слепые? Ведь порой, мы не видим очевидных вещей или просто играем на публику, зная, что не должны поступать так, как хочется.
Бьякуя сидел на крыше, разглядывая две влюбленные пары, которые чуть было не потерялись по какой-то жуткой случайности, подкинутой судьбой.
-Не знаю, Бьякуя. Наверное, мы слишком сильно обманываем себя, - пожала плечами женщина, стоящая рядом. Потом хитро улыбнулась и в мгновение, выпутав из его волос кенсейкан, перепрыгнула на соседнюю крышу.
-Ну, что, Малыш Бьякуя, ты по-прежнему недостаточно быстр, чтобы догнать меня?
Бьякуя улыбнулся, сначала неуверенно, потом встал в полный рост, улыбнулся уже коварно:
-Да не дождешься, драная кошка! – крикнул он, бросаясь за ней в погоню. В конце концов, он глава клана Кучики и … должен делать все, что хочет.

@темы: Гет, Фанфик, Соде но Шираюки|Sode no Shirayuki, PG

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

первая часть гифок

©  Эль-фирЭ

@темы: Соде но Шираюки|Sode no Shirayuki, Гифки

---

Кусок металла

[~ Sode no Shirayuki ~]

Название:Кусок металла
Автор:Sode no Shirayuki
Бета:нет
Рейтинг:PG
Пара или персонажи: Соде но Шираюки и ост.
Жанр:Ангст, Драма, Психология
Размер:Мини, 3 страницы
Краткое содержание:В доме, где будут плакать и улыбаться дети, холодному во всех смыслах оружию не место...
Дисклеймер (то есть отказ от прав): Кубо Титэ
Предупреждение: ООС


Кто умный сказал ей, что зампакто остается всего лишь мечом, даже приняв облик человека и забрав его душу, этот умный оказался прав, как никогда раньше, хоть и правда била по щекам, царапала горло.

Никогда раньше она не ощущала себя настолько Нечеловеком, чем в те пустые дни, сидя у широкого окна, вожделеемая всеми мужскими взглядами, невидящих в ней ничего, кроме тонкой линии шеи и тонкого белого запястья, белее которого могли быть только снега северных морей.

Рукия покинула Сейретей сразу после замужества, забрав с собой только памятные вещи, открытки, фотографии и немного одежды. Новая ее жизнь, сверкая ночными вывесками кино и ресторанов, пахнущая домашней едой и детским питанием, не терпела конкуренции с прошлым. Это ее собственный выбор, в комментариях он не нуждался. Она была счастлива, или, может, сама себе казалась счастливой.
Катана осталась в углу, забытая не то в спешке, не то намеренно. Рукия никогда нигде не бывала без Содэ но Шираюки, кроме как в доме рыжего временного шинигами, но именно оттуда стелился ее новый путь, символично. Когда она вспомнила о прохладном ощущении гарды в руке, и что-то, похожее на тоску, сковало сердце на минуту, было уже слишком поздно. Животик ее рос и округлялся, а в доме, где будет плакать по ночам ребенок, холодному во всех смыслах оружию не место.

Шелестя длинными белыми одеждами, она идет по широким улицам, провожаемая завистливо-восхищенными взглядами, красивая и безумно одинокая, вечная женская роль даже в идеальном мире. Тонкие губы сжаты, голубые глаза выражают презрение и холод. Она идет узнать, кому будет служить сейчас, и заранее презирает нового временного хозяина. Как и слово «временный» в общем. От него пахнет сыростью и дождем, едким запахом пороха и гари и тем самым временным шинигами, которого, жаль, она пощадила в свое время.
Катана осталась в углу, пока ее не настигла череда смены временных хозяев: сначала слуги, потом офицеры, лейтенанты, капитаны, главнокомандующий, капитаны, лейтенанты. Лезвие не тускнело, но и блестеть не желало. Без руки хозяйки катана как будто лишилась своего имени, самого красивого имени во всем обществе душ.

Вначале просто холод и сон. Рукия отдыхает, она вышла замуж и ей не до сражений, это нормально, это пройдет. Потом беспокойство и страх, не случилось ли с ней что. Потом просто ожидание, длинные минуты, бесконечные часы. А после холодный голос Повелителя тысячи лепестков, которого хозяин послал передать катане, что отныне она свободна. Точнее, без хозяина. Точнее, бездомна. Точнее, брошена.
Приходится принять обличье человека, чтобы владеть собственным телом, чтобы не слышать своего собственного имени и вовремя сдержаться, чтобы не бежать искать ее. Она презирает свой облик, но служит ему верой и правдой, как будто может по-другому, как будто бы не отлита из ледяного металла, не замешана на холодной воде с узорами крови. В глазах ее пустота, глаза болезненно сухи, мечи не умеют плакать, а выразить тоску и обиду иначе, как просто молчанием, она не умеет. Она отныне служит всем, как будто палка на пыльной мостовой или грязный камешек на песке. Любой может приказать ей, а она не ослушается, выполнит. И каждый раз по единому сценарию, хозяин мужского пола зовет к себе по ночам, хозяйка женского пола презирает и завидует. Пошло и плоско, как в дешевом анекдоте.

Ей спокойно ночевать в поместье Кучики, куда господин Бьякуя, однажды лишивший ее жизни просто по принципу, благосклонно приглашает на выходные, в дань уважения сестре и ее нерожденному младенцу. Она заваривает ему чай, любуется его каллиграфией, играет на сямисене, любуется сакурой и молчит. Наверное, это лучшее общество для него, он спокоен и всякий раз жалеет, когда она уходит. Однажды он попытается оставить ее навсегда, потому что даже лед в сердце восхищается льдом на гарде, и он такой мужчина, не смотря на все свое наносное, будь то пафос или достоинство. Обычный.

Она надеется, что он напомнит Рукие о ней, но он счастлив не делать этого, как будто бы сохранять покой сестры для него важнее всего. Ей холодно от самой себя в пустой комнате Рукии, пока та греет где-то руки о тепло самого главного героя в своей жизни, глупышка! Кричи, не кричи ей – все бесполезно. Любящая женщина подобна инвалиду: не видит, не слышит, не говорит, не мечтает. В отчаянье, она тоже мечтает влюбиться, но сердце ее глухо, катане это не пристало. И новый день с его обычными завистью и похотью поглощают ее, не оставляя даже шанса быть услышанной, возвращенной.
Пьяный лучший друг хозяйки пытается позаботиться о ней, у него чистые помыслы, но спутана речь. Из обилия слов и эмоций она различает только смытое «металл с острым краем», за это оскорбление даже не убивают – просто покидают навсегда. Но он даже никогда не звал ее по имени, и потом его благие намерения – а за них не бьют, ими просто мостят дороги в те самые маленькие города, где у кого-то сегодня первый раз толкнулся маленький сынок, это так приятно и так болезненно чувствовать на расстоянии.
Она пробует пойти в Госпиталь, но руки, рожденные дарить смерть, не могут дарить жизнь по закону божьему. А самой катане и мало законов, ей самого бога подавай. Того самого Бога, точнее Богиню, что вычеркнула ее имя из своей истории, как будто его и не было. От злости все валится из рук, раненные умирают, а она идет прочь, провожаемая взглядами, возбуждая страх, внушая желание, одинокая, гордая, забытая. Тринадцатый отряд рад принять ее на место Рукии, но у капитана легочное расстройство, а это не тот клин, что вышибешь другим клином. Красивый клин, жаль бесполезный в этом ремесле. В сумерках она думает покинуть Сейретей, пока не замечает барьер вокруг себя, который ей не осилить. Какой главнокомандующий отпустит красивейший зампакто прочь из высоких стен? Только глупец или ханжа. Или тот, кто решит помешать временному шинигами стать счастливым отцом. Она остается пленницей в собственном теле, в собственном лезвие, обреченная не быть найденной, а имя приходится повторять по нескольку раз, чтобы не забыть его, пока ее так и не позвали к себе, хотя бы попрощаться.

Одиннадцатый отряд не может работать вместе с женщиной, для которых она всего лишь объект вожделения. Им невдомек, что ее прислали также убивать или быть убитой, они могут понять это только, как возможность сорвать с нее кимоно после тяжелого дня. Ее тошнит от запаха пота и грязных рук, которые все же оказываются намного чище тех белых пальчиков, держащих ее в свое время. Восьмой отряд пытается помочь, но там ей слишком тесно. Третий отряд упокоен в своей странной философии вины и долга, а это претит понятиям любого меча. Пятый любезно и вежливо отказывается от ее помощи, десятый слишком занят своим собственным холодом, чтобы принимать чужой, в седьмом нет места для нее вообще, там царят слишком большие тела и понятия. Большой Сейретей закрыт для нее, она наедине сама с собой снова возвращается в темные тесные покои, вспоминая Кайена Шибу и его милую жену, тренировки и сражения, глупого и мудрого Мурамасу, клятвы и все три танца, спокойствие и тишину, тишину, тишину. Сжимая виски ледяными пальцами, она пытается вспомнить имя той, кто потерял ее в бурном потоке собственной жизни, так непростительно и непрощенно, но уже не может это сделать, щадя собственную память, жизнь, сердце, если бы оно у нее было.

Зампакто останется зампакто, даже будучи преданным, потерянным, проданным.
Донельзя счастливая, она надеется, что у сына той самой шинигами будут самые синие в мире глаза, и она готова продать душу, которой и так нет, за одну сырую, как слово «временный», надежду, увидеть собственное отражение в этих самых синих глазах. Хотя бы раз.

Кусок металла с острым краем.

@темы: Фанфик, Соде но Шираюки|Sode no Shirayuki, Мини, PG

---

АВТОР: Noritamako

[~ Sode no Shirayuki ~]

© сайт автора

@темы: Фанарт, Я и мой хозяин-шинигами, Соде но Шираюки|Sode no Shirayuki, Хёриммару|Hyourinmaru, pixiv_id_1754998, Хайнэко|Haineko

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Шунсуй | Катен Кьёкоцу-старшая. "Ты меня уважаешь?" - "Я тобой горжусь!"

22 слова


- Ты меня уважаешь? - спросил Шунсуй, прошедший на носочках весь кабинет.
- Я тобой горжусь! - восхитились Катен Кьёкоцу, глядя на гору пустых бутылок.

№2 25 слов

- Ты меня уважаешь? - Шунсуй, отставляет в сторону кисть.
- Я тобой горжусь! - улыбается Катен Кьекоцу, глядя на разукрашенное личико уснувшей за столом Нанао-тян.

© исполнения

@темы: Однострочник, Катэн Кёкоцу|Katen Kyoukotsu

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Кёраку/Катен Киокотсу. "Новая игра"

134 слова

- Хочешь, я расскажу тебе правила новой игры? - рыжеволосая девушка с синими, как небо, глазами, встала с качели и подошла к своему шинигами.
- Что-то я не в настроении сегодня.
Катен Кьёкотсу рассмеялась, услышав собственные слова из уст Шунсуя.
- Тогда чем займёмся?
- Давай лучше я научу тебя одной игре, - предложил Кьераку. - Сядь напротив меня и закрой глаза.
- Я испачкаю кимоно, - надула губы девушка.
Шинигами любезно расстелил перед ней хаори, и занпакто послушно села и закрыла глаза. Послушался мерный стук, затем журчание воды.
- Можешь смотреть.
Катен Кьёкотсу открыла глаза и покачала головой.
- Ничего другого я и не ожидала.
Между ней и Кьераку стояла шахматная доска, но вместо фигур стопки. В тех, что стояли возле неё, было вино, в противоположных - сакэ.
- Играем?
- Чур, я белыми.

© исполнение

@темы: Однострочник, Катэн Кёкоцу|Katen Kyoukotsu, Я и мой хозяин-шинигами

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Кераку/Укитаке, их зампакто в человеческой форме. Выход в свет такой компанией

92 слова



Любой шинигами, видевший их, ловил себя на странной мысли, что компания эта больше всего походит на слегка необычную семью. Кераку - глава семейства, Катен Киокотсу - его прекрасная жена, Согье но Котовари – шалунишки-дочки, постоянно подшучивающие над старшим братом... Как ни странно, Джууширо казался именно братом. Может, потому, что играл с этими детками почти постоянно, и рядом с ними казался не меньшим ребенком.
И только внимательный наблюдатель мог понять по взглядам двух шинигами, что «маму» и «брата» в представлении об этой семейке следует поменять местами, и только тогда все встанет на свои места...

© исполнение

@темы: Однострочник, Катэн Кёкоцу|Katen Kyoukotsu, Я и мой хозяин-шинигами

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Хисаги/Казешини. "Конечно. Играть здесь можешь только ты".

228
Хисаги раздражённо смахнул со стола внушительную пачку документов, и многочисленные жалобы, приказы и распоряжения полетели на пол. Старшие офицеры вежливо - пока вежливо - предупреждали, что если Хисаги-фукутайчо не способен приручить свой занпакто, они позаботятся о нём сами.
И ведь не объяснишь им, что проблема не в нехватке силы, а в отсутствии желания. Победить Казешини им же - всё равно, что проиграть ему. Тайчо бы понял. Если бы не ушёл.
Кьераку-тайчо радушно встретил гостя, предложив выпить за чудесный вечер. Шухей предпочёл сразу перейти к делу и рассказал капитану о своей проблеме. Выслушав совет, он одним махом проглотил заботливо налитое сакэ. Его подмывало спросить, таким ли способом Кьераку укротил свой занпакто, но присутствие дамы остановило. Хисаги поднялся, поблагодарил Шунсуя и неуверенным шагом отправился искать Казешини.
Тот нашёлся в одном из закоулков Готея. Судя по лежащим без движения шинигами, он только что расшугал очередной патруль, и сейчас вновь пребывал в поиске противников. Появившемуся на горизонте Хисаги он несказанно обрадовался, но лейтенант озадачил его тем, что целенаправленно шёл прямо на него, а меч оставался в ножнах. Казешини, растерявшись, не успел среагировать, когда Хисаги прижал его к стене и начал стягивать штаны.
- Эй, постой! Т-ты это серьёзно? - завопил Казешини, не оказывая, впрочем, сопротивления.
- Конечно. Играть здесь можешь только ты, а я ко всему серьёзно и продуманно.
Казешини хотел было прокомментировать "продуманность" пахнущего алкоголем Хисаги, но хозяин ему не позволил.

121
Казешини терзало любопытство, чем эта штука так привлекла хозяина и почему он волком смотрит на каждого желающего поближе на неё посмотреть. Сейчас Хисаги отлучился на собрание, и вещица лежала на столе поверх скопившихся за неделю непрочитанных бумаг. Казешини протянул руку и осторожно взял штуковину. Повертев в руках, открыл её и нажал на кнопку. Раздалась странная музыка, и на маленьком экранчике появились иероглифы. Увлекшись чтением, занпакто пропустил момент возвращения Шухея.
- Играть здесь могу только я. Понял? - восседая на занпакто, угрожающе произнёс Хисаги.
- Конечно. Играть здесь можешь только ты. А теперь отпусти руку, - послушно ответил Казешини в пол.
Потирая ушибленный лоб, он обиженно глядел, как Шухей острожно осматривает на предмет повреждений купленный во время командировки в Генсей Nintendo DS.

© исполнения

@темы: Однострочник, Кадзэсини|Kazeshini, Я и мой хозяин-шинигами

---

АВТОР: Nadame

[~ Sode no Shirayuki ~]

© ссылка позже

@темы: Фанарт, Хёриммару|Hyourinmaru

---

АВТОР: Dokira

[~ Sode no Shirayuki ~]

© сайт автора

@темы: Фанарт, Согё но Котовари|Sogyo no Kotowari, pixiv_id_455320, Хёриммару|Hyourinmaru

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Теперь у нас есть баннер!

<a href="http://sodenomae.diary.ru" target=_blank><img src="http://a"><img src="http://a"><img src="http://i36.fastpic.ru/big/2012/0518/fa/a94296e6d822aabee0a15aee6ebf2bfa.jpg"></a>

Назначаю этот пост баннерообменным

@темы: АДМИНИСТРАТИВНОЕ

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Казешини/Хисаги Шухей "Хочешь почувствовать вкус его крови?"

215 слов.


В какой-то момент Хисаги ловит себя на том, что, не отрываясь, смотрит на светлый затылок товарища с каким-то непонятным чувством. Ветерок раздувает лёгкие светлые волосы, чуть касается рукавов. Кира сидит, чуть сутулясь, и не видит выражения его лица. Это очень хорошо, потому что…
«Хочешь почувствовать вкус его крови?» - хрипловатый шёпот у самого уха заставляет Шухея вздрогнуть. Пальцы сами собой ложатся на рукоять меча.
- Спасибо, семпай, что беспокоитесь обо мне, - задумчиво продолжает Кира, а его беззащитная спина притягивает взгляд, как магнитом. – Но, думаю, мне удастся справиться самостоятельно.
«Это будет весело. Помнишь это прекрасное чувство, которое испытываешь, когда лезвие пронзает плоть? Предсмертный хрип и треск ломающихся костей, одно мгновение – и это всего лишь мертвечина, а ты уже оборачиваешься к новому врагу. Убей, почувствуй себя свободным! Не отворачивайся от своего истинного обличья».
- Бывало и хуже, в конце концов, - он оборачивается, губы трогает лёгкая горьковатая улыбка. – На вас вот тоже лица нет в последнее время, семпай.
- Столько всего навалилось, с тех пор, как тай… Тоусен ушёл. В одиночку справляться с этим просто немыслимо. Я уже забыл, когда в последний раз высыпался по-человечески, - Шухей улыбается в ответ, и настороженность во взгляде Киры снова прячется в глубине глаз.
«Неужели ты такой трус, Хисаги Шухей? Я разочарован».
Хисаги передёрнуло от отвращения.
«Я не знаю тебя».

© исполнение

@темы: Однострочник, Кадзэсини|Kazeshini

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Хисаги | Казешини. Орать песни громкими дурными голосами.


— Ты скажи мне, разве я был не прав?!
Хисаги промокнул ранку под глазом Казешини, который сконфуженно сопел и гневно кривил губы.
— И это мой занпакто, — не унимался Шухей, принимаясь за вторую ранку, — глаз заплывает. Теперь это не скроешь… «Коси, Казешини». Да что б я сдох…
— Хватит уже, шинигами, — запальчиво принялся оправдываться Казешини, — кто ж знал, что у Кучики в саду ульи?!
— А не размахивай, где ни попадя.
Покусанный пчёлами Казешини сконфуженно умолк, глядя как Хисаги твёрдой рукой разливает саке.
— Пей давай. Будет хоть оправдание твоей опухшей физиономии, я не смогу признаться, что мой занпакто был почти насмерть покусан кучиковскими пчёлами и позорно бежал.
— Не позорно бежал, а стратегически отступил.

Тихий сейретейский вечер оглашался нестройным пением мимо нот.
— Нас извлекут из-под оболо-о-омков, — тоскливо выводил Хисаги.
— Поднимут на руки каркас, — вторил ему Казешини, срываясь почему-то в дискант. Слов песни полностью не знали оба, но с удовольствием импровизировали, стараясь в запале перекричать друг друга:
— И крики бешеных занпакто в последний путь проводят нас!
Патруль старался не вмешиваться, особенно когда Казешини с чувством проорал, составляя конкуренцию мартовским котам:
— И Мацумото-о-о, не узнает какой у парня был конец!
— У какого парня?
— Замолкни, пошляк…

© исполнение

@темы: Однострочник, Кадзэсини|Kazeshini, Я и мой хозяин-шинигами

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Хисаги | Казешини. "Надоела мне эта свобода".

467 слов. ООС


Хисаги проснулся посреди ночи от очень странного ощущения чьего-то постороннего присутствия. В комнате вроде никого не было. Осторожно выпутавшись из постели, он тихо подкрался к седзи, прислушался, отодвинул створку в сторону, вышел в коридор и... тут же споткнулся обо что-то, на кого-то в темноте налетев. Этот кто-то был смутно знакомым и очень по знакомому чертыхался. А еще полы были почему-то мокрыми. Подскочив на ноги, Хисаги шепотом произнес заклинание - и беспросветную тьму коридора осветил огонек кидо. Шухей поглядел под ноги и обомлел - внизу, с невероятно жалким видом и грустными щенячьими глазами сидел и тоскливо смотрел на него снизу вверх Казешини. Парные кусаригамы, соединенные цепью, лежали у его ног - о них то Хисаги и запнулся, налетев на дремлющего под дверями его комнаты Казешини.
-Ты... это.. прости что я тут приперся... Просто там льет как из ведра... - произнес он виноватым голосом.
Шухею хотелось его послать вначале куда подальше, но потом он передумал - вид у его занпакто и правда был жалкий, с него в коридоре натекла огромная лужа, да ливни не прекращаются уже который день.
-Менос тебя дери, Казешини! Ладно... проходи.
Занпакто не надо было долго уговаривать - он живо юркнул в комнату. Хисаги зашел вслед за ним, зажег свет. Достал из нишы большое полотенце, кинул его неловко переминающемуся с ноги на ногу дьяволенку, как он называл про себя свой занпакто.
-Вытрись. А то с тебя течет ручьем, все полы мне тут забрызгал.
А сам уселся обратно на постель, с любопытством глядя на свое...альтер-эго? Второе "я"? Или как там это еще можно обозвать? Часть своей души, одним словом.
"Ками-сама... гляжу на него и поражаюсь... И откуда во мне столько дерьма-то??? То ли дело Тобиуме Момо-тян или Хёринмару Хицугаи-тайчо... Даже Зангетсу Ичиго и тот вполне себе приличный. А у меня... дьяволенок какой-то. Ну хорошо, что вернулся хоть. Одной проблемой меньше. А то сколько мы его гоняли... И я, и Кира, и Ичиго ему по шее надавал - ему все мало было". Ну а вслух он сказал совсем другое.
-Ну что, напрыгался? Вернулся, блудный попугай?
-Да пошел ты! - в Хисаги полетело мокрое полотенце. А сам Казешини с глупым видом уселся у его ног на полу. - Просто скучно стало...
-А как же твое стремление к свободе?
-Надоела мне эта свобода! Или... ты хочешь, чтоб я убирался? - в голосе занпакто проскользнули истерические нотки.
-Ладно, дурак. Оставайся. Тока учти - будешь хулиганить - получишь! На цепь посажу! Или еще лучше - прикреплю тебя к Тобиуме или Вабиске на перевоспитание.
-Не, не надо! Тобиуме - зануда, Вабиске вообще эмо какой-то. Я лучше... с тобой останусь. можно?
-Дурак. Конечно можно. Ладно, мне спать пора. Тебе постелить футон?
-Нет, спасибо. Мне и тут удобно.
И как покорный пес, Казешини устроился у края постели, у ног своего хозяина. Хисаги с трудом переборол в себе внезапно возникшее желание... почесать его за ушком.

© исполнение

@темы: Однострочник, Кадзэсини|Kazeshini, Я и мой хозяин-шинигами

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Айзен| Кьёка Суйгетсу| Гин | Шинсо, "Чем мы будем заниматься сегодня вечером?"


- Чем мы будем заниматься сегодня вечером? - Ичимару в предвкушении хорошего веселья радостно лыбится.
- Как всегда, Гин: попробуем завоевать мир!
И ни один из собеседников не знает, что в эту самую минуту...
- Чем мы будем заниматься сегодня вечером?
- Как всегда, Шинсо: будем смотреть, как эти придурки маются дурью!

© исполнение

@темы: Однострочник, Я и мой хозяин-шинигами, Синсо|Shinso, Кёкаcуйгэцу|Kekacuygetsu

---

[~ Sode no Shirayuki ~]

Кьека Суйгетсу|Шинсо "Почему именно нам достались эти бунтари?"

192 слова


- Ммм.... Кьека, наколдуй еще бутылочку...
- Шинсо, - отстраненно-равнодушно, - и давно тебе нравится мой "гипнотический суррогат"?
- Я, кажется, даже извинилась, - игривое подмигивание в ответ, - и потом, так даже лучше - не растолстею от безделья, - и точеная ручка томно-грациозно, словно проверяя, прошлась по открытому плоскому животу вытянувшейся на куче покрывал беловолосой девушки с с девятью лисьими хвостами.
- Кицуне, - на этот раз с оттенком неодобрения, - мне не жаль, но...
Гибкая тень - воплощение скорости и неуловимости - мгновенно переместилась к замершей на широком подоконнике собеседнице, словно случайно задев ту одним из своих хвостов.
- Кье, я же дохну от скуки... Нет, скажи, ну кто, кто виноват, что мы торчим здесь, среди пустых песков и не менее пустоголовых арранкаров? Ну почему именно нам достались эти бунтари?
- Айзен-сама... - ледянисто-торжественно.
- Айзен - то, Айзен - это, - небрежно перебивая фыркнула Шинсо, - если бы не его амбиции, у нас было бы где и с кем развлечься, - и игривое зампакто мечтательно зажмурилось...

Кьека Суйгетсу повела плечом, словно не соглашаясь. В конце концов она - духовный меч самого Айзена и не к лицу ей жаловаться на скуку...

© исполнение

@темы: Однострочник, Синсо|Shinso, Кёкаcуйгэцу|Kekacuygetsu

---

АВТОР: hangdok

[~ Sode no Shirayuki ~]

© сайт автора

запись создана: 18.05.2012 в 15:49

@темы: Фанарт, Дзабимару|Zabimaru, Сэмбондзакура|Senbonzakura, Соде но Шираюки|Sode no Shirayuki, deviantart_hangdok