Название:Как приручить зверя
Автор:Relojero
Бета:Jimmlie
Рейтинг:NC-17
Пара или персонажи:Шухей/Казешини
Жанр:Слэш (яой), Ангст, Экшн (action), Психология
Размер:Миди, 51 страница
Краткое содержание:Казешини терроризирует чуть ли не всё Сообщество Душ, круша и разрушая всё на своём пути. От маленьких пакостей до больших бед это безбашенное зампакто не знает границ. Чтобы раз и навсегда взять под контроль это существо, Шухею и его друзьям придётся очень сильно постараться, ведь кто знает, на что способен сорвиголова.
Дисклеймер (то есть отказ от прав): Кубо Титэ
Предупреждение:OOC, Нецензурная лексика, ОЖП
читать дальше
Способ №5: ?
- Хисаги-фукутайчо… проснитесь, Хисаги-фукутайчо.
Молодой и ничем не примечательный шинигами осмелился зайти в кабинет руководства, дабы проведать состояние своего начальника, который в это время спал на диване. Ноги свисали в воздухе, правая рука упала на пол, а левая лежала на спинке дивана. Услышав чей-то посторонний голос, Шухей зашевелился. Боль в ногах отдалась сразу же после пробуждения – целую ночь он спал в одной позе, не меняя положения своего тела во сне. Вот и результат.
- Что такое? – сонно произнёс Хисаги после того, как пережил секундное неприятное ощущение.
- Вам тут прислали бумагу. От некой Юны Сукинорано.
«Владелица местного сакэ-бара» - отозвалось в голове Шухея, и он, превозмогая сон, сел на диван, потёр свои полузакрытые глаза и быстро повертел головой, чтобы прийти в себя.
- Вот как? – спросил брюнет после проведённой им «зарядки», - и что же там написано?
- Там ничего не написано… точнее, написано, но только цифрами.
- Цифрами?
Шинигами кивнул, и фукутайчо подал ему знак, чтобы тот подошёл и показал ему этот белый свёрток.
Одних взбодрительных упражнений с утра не хватило Хисаги Шухею проснуться полностью. Но это можно было исправить. Достаточно показать черноволосому шинигами этот тонкий объект, на котором чудесным каллиграфическим почерком была выведена цифра.
Неожиданный гневный голос разнёсся по всему девятому отряду, когда хозяин сорвиголовы, только взяв в руки листок, сразу же обратил внимание на содержимое. И только потом страшный звук охватил все казармы девятого отряда. Даже птицы испугались до такой степени, что взлетели в небо, а шинигами в отряде резко стали поворачивать головы, будто услышали чей-то крик отчаяния.
Если одни отделались лёгким испугом, то единственному человеку, которому по-настоящему не повезло, был тот, кто держал этот листок до того, как вручить его своему начальству. Парень, услышав, как Хисаги-фукутайчо гневно прокричал: «Казешини», первые пять секунд оглох полностью, глаза сделались в два больших блюдца, а тело нервно подёргивалось. Вот как бывает, когда разозлишь своего начальника.
- Х-Хисаги-ф-ф-фукутайчо, - заикаясь, произнёс парень, - я… п-пойду?
Шухей, когда громко произнёс имя своего занпакто, посмотрел на своего собеседника слегка настороженным взглядом и молча кивнул ему. Не задерживаясь больше в комнате, шинигами молнией ринулся к двери, захлопнул её снаружи и побежал по своим делам.
В жизни Хисаги ничто так не злило, как это. Ну да, были, конечно, у каждого человека ситуации, когда злобу и негативные эмоции ничего не могло сдержать, и только хорошая разрядка помогала в этом. Скажем, кэндо, рукопашный бой, кидо, чтение учебников и даже перевод сложнейшей литературы. Но если всё это смешать и подать на блюдечке Шухею, то этого будет очень мало.
Немного остыв и сняв напряжение, брюнет принялся логически рассуждать. И первый вопрос был прост – как можно было потратить так много денег? В жизни эти деньги ему только казались необъятной вещью или даже простой мечтой, которую ему удалось бы достичь года через три или четыре. И тут на тебе - счёт за выпивку! Чудесно, три или четыре года он будет питаться только одним чаем да просить подачки у друзей!
Второй вопрос – где этот «виновник торжества», возомнивший себя богатым аристократом? Оглядевшись по сторонам, Шухей увидел, что чёрно-красного парня нигде не было. А раз так, значит, способ номер четыре не сработал, как и предыдущие три. Отличное начала дня – счёт, неудача, что дальше?
Насчёт друзей он не беспокоился вовсе. Чего уж там – они с завязанными глазами могут отыскать путь к казармам одиннадцатого отряда, поэтому не исключено, что Кира вместе с Иккаку и Юмичикой там.
Первые два вопроса ещё больше остудили пылкое состояние Шухея, и, когда от потрясения не осталось и следа, он вздохнул свободно. Не выдержал, что поделать? Никто бы не выдержал такого, даже сам Кучики-тайчо, наверное, приподнял бы брови от увиденного. Впрочем, он аристократ, такие деньги достать для него раз плюнуть, так что чему тут удивляться?
- Ох уж этот Казешини, - произнёс вслух фукутайчо девятого отряда и, встав с дивана, поплёлся к выходу, чтобы привести себя в порядок и думать над проблемой, именуемой «Казешини».
Полностью посвежевший и приятно пахнущий, Хисаги-фукутайчо воротился к себе в кабинет, не забыв навестить того самого шинигами, что попался ему под горячую руку, и объяснить, что он ни в чём не виноват. На что его собеседник утвердительно кивнул и улыбнулся.
Однако вместо того чтобы пойти прямо к столу, который он приобрёл взамен сломанному, парень сел на диван и, откинувшись на спинку мебели, стал снова придумывать способы по поимке зверя. Как и ожидалось, мозг ничего деликатного и разумного не подавал Шухею. Так, какие-то глупые и непонятные идеи, которые Хисаги отвергал сразу, но даже они не могли утолить то развитое желание охотника поймать свою добычу. Где-то через полчаса брюнет смирился, что никакая умная идея так ему и не светит, и, вместо того чтобы дальше ломать голову над «загадкой века», он налил себе крепкого чаю и выпил его, дабы зарядить тело и голову бодростью.
- Хорошо, - отозвался Шухей и снова принялся хорошенько думать.
Идея появилась, но только одна: сражение. Ну а как же? Драка, хоть и выглядел по-варварски, зато считался самым эффективным способом уладить все незаурядицы и возникшие проблемы между двумя сторонами. И та сторона, чья окажется сильнее, выигрывала, а значит, оказывалась права. Только этот способ ничего так и не показал Казешини, который с каждым поражением в битве при восстановлении становился всё более безумным и трудно приручаемым. Напротив, он только подбавлял масла в огонь и безумно радовал сорвиголову. В конце концов, этот способ Шухей не брал в счёт.
А раз драка не помогала, что тогда поможет? Что должно было произойти с материализованным оружием такое, что заставило бы невоспитанного чёрно-красного парня пусть и не принять его хозяина, но дать понять, что именно его он должен хоть чуточку уважать? Покушение? Защита от кого-то? Что?
Уже совсем отчаявшись, Хисаги так бы и остановился на том варианте, который он не признавал, если бы не всплывшие слова Рангику и Ренджи, которые при встрече всячески намекали ему о самом главном. «Решать наши разногласия мы должны друг с другом» - говорила Матсумото. «Когда между хозяином и его оружием какие-то проблемы, то только эти двое должны решать их» - говорил Абарай.
Не поверив самому себе, как близко находилась решение, Шухей вдруг улыбнулся сам себе. Какой же он дурак, раз до этого не додумался сразу же. Всё, что от него нужно было, это не размахивать кусаригамами из стороны в сторону и лишать Казешини жизни, как он это делал каждую встречу с ним, а просто понять его чувства, почувствовать, что испытывало материализованное оружие всё то время, когда было бок о бок с ним, и, наконец, осознать себя и свои действия, адресованные ему. И при этом уделить ему больше внимания, если, конечно, сорвиголова согласится при встрече с ним не вооружиться.
- Я должен увидеть Казешини, - с уверенностью сказал сам себе Шухей и выбежал из кабинета, чтобы направится к Казешини и, отыскав его по реяцу, просто с ним поговорить, как это сделала Соде но Шираюки. А вдруг… всё могло бы решиться мирно?
- Ва, какие люди! – громко заявил Казешини, вкладывая в свою речь долю сарказма при встрече с Шухеем. Немного «пошалив» в Руконгае, боль после вчерашнего всё-таки одержала верх, и пришлось признаться самому себе, что сегодняшний день лучше провести в положении лёжа. Но стоило почувствовать духовную энергию какого-то существа, смело шагающего в его сторону, то сорвиголова, предвкушая очередное занудное занпакто, готов был послать далеко и надолго. Но нет. Это оказался его «горе-хозяин», который, к его удивлению, был безоружен и шёл с ним на общение.
- Я смотрю, ты рад меня видеть, - своим обычным тоном сказал Шухей.
- А как же! Тебя пять дней не было, думал, что тебя Пустые убили, или ты утонул в болоте, или вообще крестьяне проткнули своими вилами… но нет! Ты здесь, прямо передо мною. Живой.
- Странно, не так ли?
Казешини вместо ответа широко улыбнулся и встал с ветки.
- Ну что – будем, как всегда, драться? – спросило занпакто, которому явно надоел дурацкий диалог со своим хозяином.
- А ты этого хочешь?
- Ещё бы! Не знаю, где ты был эти пять дней, но по звону металла и цвету крови я очень соскучился. И кто как не ты можешь предоставить мне такую услугу, как кровопролитный бой, а?
- Ха…
Улыбка безумца погасла на лице Казешини. Он уловил в этом коротком «Ха» что-то совершенно иное и непонятное. Поведение Шухея нисколько его не волновало, просто… создавалось впечатление, будто у этого черноволосого шинигами что-то на уме. Причём это ой как сильно отличалось от того, что удосужилось сорвиголове увидеть за эти пять дней.
- Ты, часом, не пьян? – открыто спросил чёрно-красный парень.
- С чего ты взял? – изогнув бровь, спросил Хисаги.
- Уж больно ты ведёшь себя неестественно. Где тот всененавидящий взгляд, что рождается в твоих глазах? Где тот тон голоса, с которым ты разговаривал со мною целую неделю? Где то желание меня одолеть, а? Что с тобою, Шухей?
- Ты за меня волнуешься? – ехидно спросил фукутайчо.
- Ещё чего! – возмутился Казешини. – Стал бы я тратить на такого слабака, как ты, своё внимание… ты и пальца моей правой руки не стоишь!
На такое замечание Хисаги ничего не ответил. Такие слова он уже слышал и при первой встречи, и целую неделю, так что они не наносили никакой обиды его человеческому достоинству.
- Покончим с этим. – Низким голосом сказал Шухей, доставая из ножен свою катану и преобразовывая её в кусаригамы.
- Хе… другое дело, - ответил Казешини, доставая свои кусаригамы из-за веток деревьев и крепко сжимая рукояти оружия.
Брюнет встал в боевую стойку, чтобы в случае внезапной атаки суметь отразить удар, а сорвиголова немного присел, чтобы прыгнуть ввысь и затем резко направиться к своему противнику. Ждали они всего одну минуту, пока кто-нибудь из них первым не произвёл какое-нибудь действие. Но из них двоих только чёрно-красный парень обладал нетерпеливостью, так что именно он нарушил это молчание, которое длилось столь короткое время. А раз один предпринял попытку приблизить бой, то и второй последовал за первым. Бой начался.
Даже за неделю Казешини ничем не удивил Шухея, который предполагал от очередного боя чего-либо экстраординарного. Противник – его собственное занпакто, что годами тренировалось внутри его души и было способно преподнести массу неожиданных сюрпризов. Даже сейчас, когда в чаще леса кусаригамы одного и другого сталкивались друг с другом лишь на несколько секунд и возвращались обратно к своим воинам, больше походило на отрепетированное представление для несуществующих зрителей, чем на бой. Однако такие поспешные выводы делать было ещё рано. Хисаги будет убеждён только тогда, когда одолеет чёрно-красного парня и не скажет ему те слова, которые он должен был произнести давным-давно.
Сорвиголова во время боя перестаёт думать о таких пустых вещах, как жизнь, пощада, гордость. Если он сражается с кем-то, то сражается по полной, не жалея ни о чём. Даже утренняя боль после алкоголя решила отступить от такого «берсерка», как он, иначе как можно было объяснить безумные глаза, широкую улыбку на лице и сильные удары кусаригамой? Казешини жил и наслаждался такой жизнью, вот только Шухею это было не по душе.
Сделав двойное сальто и успешно приземлившись на ноги, сорвиголова резко развернулся на пятках и отбил приближающуюся косу одним ударом. Оружие противника взлетело в воздух, и, казалось, брюнету потребовалось бы время, чтобы поймать его. Однако никто не отменял отвлекающие манёвры в этой схватке, и вторая коса уже подлетала сбоку. Реакция у Казешини была превосходная, но в случае с Шухеем она его подвела, за что он и поплатился раной на левой руке. Стиснув зубы, сорвиголова отпрыгнул в сторону, потянув на себя свою кусаригаму. Больно не было, однако секундная физическая боль по телу прошла-таки.
- Ты что, в одиннадцатый отряд наведался, прежде чем ко мне прийти? – с ехидством спросил Казешини, разминая раненую руку в воздухе.
Шухей успел приземлиться, прежде чем ответить, отдышался и во всю длину своего тела выпрямился.
- С чего ты взял? – со спокойствием и хладнокровием ответил парень.
- Сила ударов, да и скорость увеличилась. Тренировался эти пять дней, прежде чем предстать передо мной во всей красе?!
- Я тренировался только один день. Со своим отрядом.
- Ой, кого ты обманываешь? – громко спросил сорвиголова, гордо поглядывая на лохматые волосы своего хозяина. – Одна тренировка не могла сделать из тебя настоящего шинигами!
- А может, не только я сделался таким сильным?
- Что ты имеешь в виду? – не поняв вопроса, чёрно-красный парень перестал разминать руку и опустил её.
- Я имею в виду, что не только интенсивные тренировки как с отрядом, так и в одиночестве, но и получасовые бои с тобою помогли мне в этом… и как бы мне тяжело ни было это признать… но… - вздохнув, Шухей посмотрел на него своим привычным строгим взглядом, - если бы я прекратил предпринимать попытки приручить тебя, то я бы сейчас не стоял тут перед тобою и не говорил этих слов.
Изменилось ли хоть что-то между этими двумя существами, что обитали в Сообществе Душ? Конечно, изменилось...
Шухею действительно было трудно и невозможно признать это. Признать, что его собственное материализованное оружие своими выходками, бранными словами, а главное, своей любимой безумностью и агрессивностью к окружающему миру помогло ему стать сильнее. Бороться с ним всю свою жизнь, начиная с того момента, когда он только-только узнал его имя, и до настоящего времени, когда он называет себя «фукутайчо девятого отряда» - столько времени вести эту беспрерывную борьбу, чтобы в итоге стать сильнее и мудрее.
А Казешини? Занпакто молча стояло на месте и ошарашено смотрело на своего хозяина. От услышанного он чуть ли не выронил своё оружие! Прямо сейчас этот самый слабак и ничтожество Шухей произнёс то, что он так жаждал услышать всё то долгое время, что был знаком с ним. Он, этот чёрноволосый шинигами с татуировкой «69» на левой щеке, не только поблагодарил его за данную ему силу, но и чуть ли не признал его своим собственным занпакто. Может, для Соде но Шираюки это и было бы обыденно, но не для Казешини. Для него подобное признание означало только одно – неожиданность.
И именно эта самая неожиданность, которую он ждал так долго, сыграла с сорвиголовой злую шутку. Слишком много знакомых появлялось в его жизни за последние несколько дней, что ждал он только подвоха или ловушки. Вот и сейчас – не исключение. Что, если эти слова Шухей произнёс только для того, чтобы ослабить его внимание и напасть так же внезапно, как делал он сам с ним? Именно эта ложная мысль заставила его не на шутку разозлиться.
- Врёшь! – крикнул сорвиголова, размахивая кусаригамами. – Ты всего лишь хочешь прикончить меня в очередной раз, чтобы полностью от меня избавиться, так?
Парень ожидал совершенно другой реакции, но никак не агрессии.
- Нет, ты всё не так понял!
- А как же! Я всё правильно понял, поэтому собираюсь сделать то, что ты хочешь сделать со мною.
- Подожди, Казешини!
- Поздно! – и тут он быстрым бегом двинулся прямо на Шухея.
Хисаги удалось поймать взглядом быстро бегающего чёрно-красного парня, и только-только его противник замахнулся, как фукутайчо девятого отряда тут же ответил атакой на атаку. При этом столкновении оба немного отошли назад и только потом столкнулись в ближнем бою.
Казешини размахивал своим оружием направо и налево, как настоящий дикарь, а Шухей принимал удары, успешно проводя защиту. Однако с каждым ударом сила сорвиголовы возрастала, а значит, простым блоком тут не отвертишься, надо было принимать хоть какие-нибудь другие действия, иначе он станет лёгкой добычей для занпакто. Поэтому он решил действовать так же – проведя очередную серию ударов, Шухей предпринял попытку пойти в атаку, уклонившись от кусаригамы. Ему это удалось, и теперь он нападал на Казешини, правда, часть его косодэ было порвано в области плеча. Инициатива поменялась: теперь Шухей нападал, а Казешини защищался. И в этом был минус материализованного оружия. Он слишком много сил вложил в удары, не оставляя резерва на блокировку, и из-за этого защита с каждым ударом всё слабела и слабела, пока в последний удар Хисаги не вложил чересчур много силы, что прямо выбил кусаригамы врага из рук, и они отлетели куда-то в сторону.
Очередной проигрыш потерпел Казешини от своего же хозяина. Всего лишь на секунду его лицо изобразило шок, когда он оказался безоружным. Это конец. Он снова проиграл своему хозяину, только на этот раз он проиграл с одной единственной мыслью, что больше он не увидит этот мир. Уверенный в себе, он буквально чуял, что эти последние секунды его жизни – действительно, последние. Что после этого, он умрёт, а этот черноволосый шинигами, этот слабак и никудышный хозяин, сдаст его нужным людям, и всё. Прощай, жизнь. Ах, если бы у него в руках были его кусаригамы, он бы тогда сумел спасти себя… Но нет – судьба сыграла с ним злую шутку, и против неё не попрёшь. Это конец.
Как только оружие с грохотом упало невдалеке, Шухей уже было занёс свою косу, чтобы сделать последний удар и распрощаться с Казешини навсегда. Но у парня были иные намерения. Ударив сорвиголову в область живота, тот отлетел к дереву и с грохотом ударился о ствол. Брюнет подлетел к своему сопернику и при помощи цепи привязал занпакто к дереву, чтобы оно не вырвалось и первым делом не двинулось в сторону кусаригам.
Бой был закончен в пользу Хисаги.
- Поймал, - подвёл итог Шухей, потягивая на себя цепь, тем самым сильнее прижимая Казешини к дереву.
- Чёрта с два! – крикнул сорвиголова и принялся двигаться из стороны в сторону, пытаясь выбраться из заточения, тем самым нанося себе ещё большие раны на тело.
- Хватит, Казешини. Ты этим себя убьёшь.
- Да я лучше убью себя, чем паду от твоей руки, шинигами, - резко ответил он.
Такой ответ совсем не устроил брюнета, и, вместо того чтобы дальше использовать слова в качестве средства решения всех проблем, он просто врезал зверю по лицу. Дёрганья прекратились, а значит, Казешини либо вырубился, либо молча не верил самому себе, что с ним произошло.
- Хватит вести себя, как идиот, и послушай меня внимательно…
- От свиньи и то больше информации получишь, чем от тебя, - ехидно сказало занпакто, вкладывая в слова всю ненависть к своему хозяину.
- Нарываешься…
- А давай! Мне нечего терять! Всё равно я сдохну, а ты как послушный мальчик пойдёшь к дяденькам, и они починят твою любимую игрушку, которая после починки снова начнёт сеять хаос и разрушения в Сообществе Душ!
- А я тебе не позволю.
- Не позволит он… а мне не нужно разрешение человека, который не ценит своё занпакто! Мне не нужно видеть твою физиономию всякий раз, когда я в чём-либо провинился. Мне вообще не нужен такой хозяин, как ты… я ненавижу тебя и буду ненавидеть всю свою жизнь за твои слабохарактерность и страх перед собственным оружием…
Шухей молчал и, слегка склонив голову, посмотрел куда-то вдаль. Это была не тупиковая ситуация, которая так и никогда не будет решена. Это был большой и ненавистный круг. Бесконечный, продуманный до детали круг борьбы с собственным занпакто, который всякий раз возобновлялся, когда брюнет восстанавливал своё оружие. Надежды черноволосого шинигами рушились каждый раз, когда он слышал от других, что какой-то непонятный зверь крушит всё и вся, при этом издавая душераздирающий смех и с бешенством в голосе спрашивая: «Ну, кто на меня?». Другого выхода, кроме как бой, Шухей не видел. Он даже не пытался первым делом поговорить с ним, предпринять попытки убедить его вернуться, нет. Он брал в руки свои кусаригамы, находил его по реяцу и, встречаясь с ним лицом к лицу, сражался до победного конца, побеждал. А после относил его в двенадцатый отряд, где Казешини возвращали к жизни. Менялось ли хоть что-то в жизни каждого из них? Нет. Всё шло свои чередом: драка – проигрыш – воскрешение – разрушения – драка – проигрыш и так далее. В этом и заключался весь этот бесконечный круг, который до сих пор так и не был разрушен. Однако, всё ещё сдерживая занпакто, Хисаги уяснил для себя одну вещь, что свои проблемы с Казешини он должен решить сам. И если он сможет это сделать, значит, бесконечный круг вражды будет прерван, и он будет жить пускай не в мире со своим зверем, но в чём-то похожем на мир. Вот только как это сделать? Что нужно предпринять или совершить такого, что заставило бы неугомонного зверя признать своего хозяина? Как нужно действовать, если любимый метод сорвиголовы не действовал? Как?
И вдруг решение само по себе пришло в голову фукутайчо девятого отряда. Ещё секунду назад он был уверен в том, что ничто не сможет разорвать этот бесконечный круг вражды между ними обоими, как вдруг появилась идея, каким другим образом можно было доказать этому хамоватому существу, кто из них сильнее. Но тут он ужаснулся самому себе и не заметил, как изобразил удивление на самом деле.
- Чего удивляешься? – спросил Казешини.
Чему он удивляется? Да своему методу, вот чему он удивляется. Он впервые в жизни собирается сделать такое, что даже сам Казешини никогда не додумался бы.
- Эй, я с тобой разговариваю.
«Молчи», - говорил про себя Шухей, пытаясь избавиться от навязчивой идеи в голове, - «только молчи, если ты сам себе дорог».
- Ещё секунду, и я плюну тебе в лицо!
«Плюнь! Плюнь, пытайся выбраться, делай что хочешь, но молчи».
Но Казешини не умел читать мысли своего хозяина, да и вообще расценил молчание Шухея как явное поддразнивание зверя. И, не сдержавшись, он сказал:
- Будь я на твоём месте, я бы убил тебя без капли сожаления, ничтожный Хисаги.
Это было последней каплей для Шухея. Пускай ему придётся осуществить задуманное и со своим занпакто. Пускай… но если другого выхода нет и не существует, то он готов и к такому. В конце концов, он ему ещё покажет, кто из них двоих действительно настоящий зверь.
Шухей, не сомневаясь ни на секунду, выронил цепи (но не отпустил пленника), схватил Казешини за голову и наклонился к нему так близко, что ещё немного, и Хисаги коснётся губами зверя. От таких внезапных и неожиданных действий Казешини изобразил удивление и обомлел на месте.
- Ш…Шухей… - выговорил он.
- Крепись, - с усмешкой на лице произнёс брюнет и преодолел то самое расстояние, что отделяло его от материализованного оружия.
Он поцеловал своё собственное занпакто. Поцеловал без всяких сомнений и размышлений, будто играл на спор с кем-то и не стеснялся выиграть пари. И потом, какие тут сомнения, когда он вопреки своему внутреннему голосу преодолел всё это и с чистой совестью готов был привести план в действие? В общем, Шухей без отвращения целовал своё занпакто, насильно проникая в его рот и лаская язык, который буквально удирал от него, словно уж. Сорвиголова всеми силами сопротивлялся этому действию: то головой поворачивает налево и направо, то пытается отклониться, то и вовсе пытается закрыть рот. Но Хисаги был настроен решительно, все попытки Казешини он преодолевал и только сильнее и упорнее касался языком его языка, поглаживая его внутри рта.
После того как Шухей прекратил целовать Казешини в рот, тот плюнул ему прямо в лицо и стал изображать омерзение.
- Тьфу… ты… скотина… извращенец… урод… да как ты посмел меня поцеловать?! – возмутился Казешини, глядя на своего хозяина с ненавистью на лице. – Тебе жить надоело?!
- Разве? Так значит, ты можешь людям делать плохо – это тебя никак не колышет, а как тебе делают плохо – мы возмущаемся и жалуемся. Умей отвечать за свои действия.
- Да пошёл ты! – и Казешини снова предпринял попытку выбраться, но снова оказалось безнадёжно – он был крепко прижат к дереву.
- Что, не можешь выбраться? – ехидно спросил Хисаги, поглядывая на Казешини.
- Как только я освобожусь – отсеку твою сумасшедшую голову.
Брюнет лишь улыбнулся такому заявлению. Ну да, отпустит он его, как же. Но вместе с этим по телу разнёсся такой непонятный жар, что, кажется, лесная прохлада тут не спасёт. Нет, поцелуй был таким… горячим, волнительным и безумным, что любой другой шинигами никогда бы в жизни так не поступил. Но это уже не играло никакой важной роли. Другое дело – неспадаемый жар, который бодрил и освежал брюнета, заставляя того пойти на новые подвиги. Он оценивающим взглядом пробежался по Казешини, останавливаясь на тех местах, где больше всего скапливалось тёмно-серых лент. «Интересно, а что под ними?» – Спросил сам себя парень.
- Эй, если ты меня отпустишь, то даю тебе слово, что оставлю тебя в живых с тяжёлыми ранами на теле.
- Больно надо, - ответил Хисаги.
Сорвиголова после поцелуя с Шухеем решил во что бы то ни стало вырваться из плена, чтобы добраться до своих кусаригам и надавать по башке черноволосому шинигами за то, что сделал с ним. Да вот только пока он так вовсю орал и возмущался, что не отметил для себя одной вещи - такой поступок со стороны его хозяина вызвал в нём возбуждение. Причём нешуточное возбуждение, что если он его не утолит, то рано или поздно оно вырвется наружу на кого-нибудь, и тогда не повезло тому, кто попался на его пути.
- Шухей… гад… я тебя… - начал говорить Казешини, но Шухей уже стоял напротив него и одной рукой опирался о ствол дерева.
- Да что ты сделаешь – ты ведь скован цепью с этим деревом.
- Заткни свою глотку!
- Как скажешь, - ответил Шухей и второй раз поцеловал своего привязанного зверя.
Однако второй поцелуй сопровождался уже не только обычным прикосновением губ. Брюнет, отметив про себя наличие лент на теле, решил от них избавиться и для начала пощупать обнажённый торс. Так он и сделал. Целуя и одновременно обнажая тело Казешини, он выводил во рту пленника какие-то непонятные узоры языком. Наконец верхняя часть было обнажена, и первым делом пальцы Хисаги нащупали грудь, а затем и сосок. Поглаживая маленькую точку на теле, Казешини отвернул резко голову и со стиснутыми зубами принялся терпеть так называемую ласку, которую делал его хозяин.
- Лучше не сопротивляйся, - советовал ему шинигами, сжимая пальцами сильнее охваченную область. Но сорвиголова продолжал терпеть такие вещи, громко вдыхая и выдыхая воздух носом.
- Ты… ублюдок… да я тебя…
Чёрно-красный парень не договорил, потому что Шухей не только продолжал поигрывать с соском, но ещё и провёл языком по левой части лица, останавливаясь на подбородке и плавно поднимаясь обратно. Как только с одним соском было покончено, Хисаги принялся за второй, только на этот раз он не проводил языком по лицу, а снова прильнул губами ко рту материализованного оружия. Было слышно, как Казешини пытался что-то сказать, но Шухея это мало волновало. Его задачей было – показать, кто здесь главный и кто кому должен подчиняться. И подобный способ тому подтверждение.
- Ммн… хва… хватит! – крикнул Казешини, вырвавшись из-за поцелуя. Шухей отступил. – Кончай этот балаган и выпусти меня! Ты не мужик, раз не хочешь со мною сразиться!
- В таком состоянии ты вряд ли способен сражаться, - пояснил Хисаги, кивком головы указывая на внезапно появившийся бугор в штанах. Стоило сорвиголове взглянуть вниз, как он тут же убедился, что этот поцелуй и омерзительная ласка соска привели его в такое положение. «Как такое вообще возможно?» – пронеслось в голове зверя, - «Неужели мне это нравится?».
- Ну, теперь я просто не могу оставить тебя в таком положении. Похоже, тебе нравится, когда тебя ласкают, – ровным голосом произнёс Шухей, слегка улыбнувшись.
- Заткнись! – рявкнул Казешини. – Без тебя знаю, в каком я положении! Дай мне только выбраться, и я…
Но хозяин не слушал его. Охваченный приливом возбуждения парень спускался всё ниже и ниже, на ходу срывая тёмно-серые ленты, что прикрывали нижнюю часть тела. Казешини ничего не оставалось делать, кроме как двигаться из стороны в сторону и терпеть это унижение, прикусив нижнюю губу. Вот только делал он себе ещё хуже – боль и возбуждение одновременно дают довольно-таки «приятную» смесь, отчего хочется застонать вдвое быстрее. Целуя живот и проводя языком по прессу, Шухей избавился от одежды и краем глаза взглянул на «хозяйство» своего занпакто.
- Да ты возбуждён не на шутку, Каз, - в шутку сказал Шухей, поглядывая на изнывающее лицо материализованного оружия.
- Да пошёл ты… - только и ответил он.
- Как скажешь.
- Нет… нет, я не это имел в виду! Подожди! Сто…
Не договорил занпакто потому, что его хозяин взял в руку его возбудившую плоть и принялся обрабатывать её своим языком. Столь резкое и непредвиденное действие заставило долго протянуть букву «а» и снова с закушенной нижней губой терпеть это. Терпеть, как язык брюнета проводит по стволу члена и, останавливаясь на головке, облизывает его так, что хочет начистить его до блеска. Однако это ещё ничего, это ещё можно было хоть как-то терпеть. Но вот когда Хисаги полностью поглощает член и уже во рту проводит кончиком по стволу, при этом руками массируя ему мошонку - тут уже прикушенная губа не спасает. Так и хочется взять и громко выдавить из себя звук, чтобы хоть как-то облегчить себе страдания. Но Казешини не сделает этого, потому что этим знаком, он даст Шухею понять свою слабую сторону. И при каждой встречи он будет ею пользоваться. Брюнет тем временем ни на секунду не останавливался. Он гладил член материализованного оружия, при этом поигрывая с его мошонкой и делая причмокивающие звуки, будто ему это нравится. Как уже было сказано раннее, он это делал вопреки своему внутреннему голосу. А впрочем, раз он это уже сделал, то сейчас его никак не должно волновать. И действительно – его это ни капли не волновало. И с большим усердием он принялся сосать плоть в своём рту, поглощая его полностью. Он уже сделал что-то безумное, так почему он должен прекратить это? Высунув изо рта ствол, Хисаги принялся проводить языков по нему снизу вверх и сверху вниз. Поглощённый таким занятием, он не расслышал, как шёпотом Казешини произнёс короткое:
- Хах…
Слабый и тихий возглас, что издало занпакто, дало ему самому понять одну вещь, что всё это время он не испытывал столь… столь приятной вещи, как это. Ощущать на члене чей-то язык, чью-то ласку в мошонке, а главное, чувствовать каждой клеткой тела возбуждение и удовольствие от проделанной работы – разве это не прекрасно?
Но вот снова язык шинигами полизывал его головку и ствол члена, а после всё прекратилось. Выпрямившись и вытерев рот рукой, Хисаги посмотрел на своё измученное занпакто, что дышало ртом и пыталось прийти в себя.
- Ну как? Понравилось? – ехидно спросил парень.
Казешини не сразу ответил. Испытав на себе подобное в первый раз, слова не сразу приходят в голову.
- Отпусти меня… - произнёс Казешини, глядя на Шухея уставшими глазами.
- Если я тебя отпущу, то ты сразу направишься к кусаригамам.
- Нет, Шухей… я не собираюсь никуда убегать… Просто сними с меня цепь, и всё…
Хисаги посмотрел на Казешини недоверчивым взглядом и лишний раз подумал про себя, а стоит ли. Стоит ли пойти на поводу у сорвиголовы, который мог выкинуть что угодно после своего освобождения? Стоит ли поддаться на его слова и снова остаться ни с чем? А может, не всё так плохо и подозрительно, как кажется на первый взгляд? Шухей всё-таки решился – снял цепи со своего материализованного оружия. Голый сорвиголова стоял напротив брюнета со стояком и смотрел на него молча, продолжая дышать, пока вдруг не кинулся на него не с кулаками, а с объятиями. Прижимая плотнее к себе своего хозяина, занпакто тёрлось об него, как кошка, которая трётся у ног своей хозяйки, при этом шипя под ухом шинигами. Хисаги вообще стоял на месте и ошарашенно наблюдал за тем, как его материализованное оружие обнимает его, прижимается к нему плотнее и трётся об него. Это на Казешини вовсе не походило. С чего это вдруг он стал таким… чувственным и правильным? Почему не убежал за кусаригамами, а взял и обнял своего ненавидимого хозяина? А вот почему.
- Мало того, что хозяин никудышный, так ещё любовник из тебя хреновый. Наверняка ещё и трахаться не умеешь, – язвительно прошептал Казешини прямо над ухом Шухея.
Вот и ответ на его странное поведение. Но Хисаги и бровью не повёл, и даже не огорчился, услышав подобное утверждение. Напротив, это его только подтолкнуло для того, чтобы не только проучить Казешини, но и убедить его в неправоте его слов.
- Наверняка, - повторил брюнет, поглаживая пальцами поясницу чёрно-красного парня и трогая копчик.
- А что… хочешь сказать, что я не прав?
- Проверим? – с улыбкой на лице спросил Шухей.
На лице Казешини заиграла его привычная сумасшедшая улыбка во все зубы.
- А вот хрен тебе…
Резко схватив сорвиголову за руку и развернув его, Шухей прижал его к дереву и держал его, пока правой рукой не начал гладить его живот. Рука ползла всё ниже и ниже, а Казешини становился всё раздражительнее и раздражительнее.
- Ублюдок!
Брюнет не слышал и продолжал спускаться, пока не коснулся тёмно-красной плоти и не принялся водить по ней рукой. Голос занпакто сразу перешёл на всхлипы, поскольку его снова начали ублажать. Теперь это были не язык и рот, а человеческая рука, которая двигалась в простом направлении. И от этих движений ноги сорвиголовы слегка сгибались, руки сильнее сжимались, а голова шла кругом.
- Хах… идиот…
Шухей водил рукой медленно, чтобы потом ускорить движения до максимума и услышать, как истошно стонет его материализованное оружие. Всем телом он навалился на зверя, одной рукой мастурбируя его член, а второй развязывая своё оби, снимая хакама и оставаясь только в одних фундоши. Но даже сейчас можно было заметить, как за белой тканью выступает такой же бугор, как и у Казешини несколько минут назад.
- У меня идея, - прошептал Шухей, переставая двигать рукой и, развернув к себе сорвиголову поцеловал его в губы.
Занпакто пока не догадывалось, что за идея взбрела в голову этого шинигами, но знал точно, что что-нибудь извращённое.
Так и есть. Парень, сняв с себя фундоши и оголив свою пятую точку, назло безумцу прижался к нему, чтобы тот путём прикосновений к коже оценил его достоинство. Зверь, чувствуя на себе член своего хозяина, догадался, что именно хочет от него этот черноволосый шинигами. Поэтому, как только закончился поцелуй, сорвиголова посмотрел на него своей безумно-радостным взглядом, подмигнул ему и начал медленно сползать вниз по дереву.
- К-Казешини… - непонимающе спросил Шухей, глядя на физиономию материализованного оружия.
- Можно подумать, я не догадался, к чему надо было так обнажаться, – только и ответил он.
Когда чёрно-красный парень полностью сел на землю, он схватил своими руками ягодицы Шухея, притянул его тазовую область к себе и ртом обхватил возбуждённый член брюнета. Тот от неожиданности выпрямился и, прикрыв глаза, принялся принимать ту самую ласку, что он делал раннее. Казешини, в отличие от Шухея, ласкал его ствол куда усерднее: полностью поглощал и полизывал возбудившуюся плоть от основания и до головки, двигал головой вперёд и назад, губами пытался оголить головку и кончиком языка поглаживал её. Хисаги за этим процессом стал наблюдать лишь тогда, когда полностью привык к повторяющимся движениям. Дыша ртом, он наблюдал, как сорвиголова старается доставить ему удовольствие при помощи минета. Но ему захотелось большего. Расставив ноги на ширине плеч, он слабыми толчками двигался в сторону Казешини. Удивительно, но занпакто не пыталось дать сопротивление, а напротив, принимало эти самые толчки. Двигались парни синхронно друг другу: Шухей тазом, Казешини ртом.
- Каз…хах… - говорил Шухей, двигаясь навстречу языку.
Занпакто всего лишь улыбнулось краем губ и лишь усерднее продолжало сосать, сжимая в руках ягодицы Шухея. Через несколько минут фукутайчо не выдержал.
- Всё, хватит, - сказал брюнет, вытаскивая изо рта Казешини свой член. Безумец изобразил расстройство и недовольство, что такое «весёлое» занятие так резко оборвалось.
- Так нечестно! – возмутился Казешини. – Я думал, у нас будет продолжение банкета, а ты взял и всё свернул.
- Я твой хозяин. И я решаю, когда всё будет окончено.
- Гррр! Зверь ты безжалостный, вот ты кто! А я уже было подумал, что ты изменился в лучшую сторону, а оказалось, что нет. Так ты и остался слюнтяем и слабаком… как ты был, таким ты и остался!
А вот это Казешини ляпнул, не подумав о последствиях. Шухей посмотрел на него злобно, будто ещё немного, и он убьёт своё занпакто на месте.
- Ох, зря ты это сказал, Казешини… - только и ответил Хисаги.
Сорвиголова наблюдал за своим черноволосым хозяином, который нагнулся к нему, развернул на живот, поставил на четвереньки и обхватил его за поясницу.
- О-о, какой ты грубый! – с сарказмом сказал зверь, наблюдая из-за спины за фукутайчо девятого отряда.
- Грубый? Ха… слишком мягко сказано.
Прежде чем войти в материализованное оружие, Шухей тёрся своим членом о ягодицы Казешини, чтобы самому возбудиться, да и этого поганца настроить на следующие действия. Двигаясь, Хисаги не только удовлетворённо поглядывал на партнёра, но и чувствовал, как его собственный член уже кипит от возбуждения.
Раздвинув большими пальцами анус, Шухей потянул немного времени, чтобы заинтриговать зверя, и только потом вошёл в него. Когда диаметр ануса расширился, и через него проходил член брюнета, сорвиголова, не сдерживаясь, издал свой первый стон. Он уже знал, что подобного рода вещи пьянили его, затуманивали его разум и рассудок, и на его место приходили возбуждение, желание и страсть испытать всё это на себе. Пускай он сейчас не так опасен и безумен, как кажется на первый взгляд. Главное – получить то самое удовольствие от подобных действий.
- Ты замолк, - голос Шухея вывел Казешини из раздумий.
- Готовлюсь к твоим действиям, придурок, - только и ответил сорвиголова.
И действия начались. Трахая чёрно-красного парня, при этом двигая его к себе, Шухей чувствовал, как понемногу, но одерживает победу над зверем. Наконец это существо успокоилось, и вместо каких-то привычных ехидств оно выдаёт только хриплые и тихие стоны. Но это только пока. А что с ним будет, когда это всё закончится? Вернётся ли к нему его занпакто? Или оно по-прежнему будет крушить всё вокруг? Что ж, время покажет, а пока…
Хисаги продолжал двигаться, пытаясь с каждым толчком достигнуть простаты, чтобы услышать стон со стороны Казешини. Занпакто и без того ощущало в себе чужой член, при этом не только стараясь выдавать слабые стоны, но и впиваясь руками в землю, лишь бы не увеличить частоту голоса. Настойчивый шинигами ускорился, а вместе с этим и стоны партнёра тоже. Хоть они и редко звучали, но само их наличие уже говорило о том, что партнёр получал удовольствие. Достаточно было подождать ещё немного, и всё само собой образуется. Но когда уже на максимальной скорости Шухей двигал тазом, шинигами на всю длину входил внутрь, иногда касаясь простаты Казешини. И только тогда сорвиголова испускал стоны:
- А-ах… хах…
- Переворачиваю, - произнёс Шухей, прекращая двигаться и прямо сразу переворачивая чёрно-красного парня на спину. Теперь они смотрели друг на друга, прежде чем снова начать двигаться.
- Ты цел? – поинтересовался Шухей, ещё не полностью войдя в занпакто.
- Ещё бы… - отозвалось материализованное оружие.
- Продолжим?
Выдыхая, Казешини посмотрел на своего хозяина, на его волосы, глаза и строгое выражение лица, которое украшала незаметная улыбка.
- Чему радуешься, идиот? – спросило существо.
- Тому, что ты теперь выглядишь не таким крутым, как раньше.
- Ха! Я и сейчас круче всех! С чего ты взял, что это не так?
- Ну, начнём с того, что ты стонал, когда я членом касался твоей простаты.
- Мне было больно, – недовольно ответил Казешини.
- И приятно одновременно.
- Что?! Да как такое может быть приятно?
- Ну, - Шухей призадумался, - раз тебе было неприятно, значит, стал бы молить меня о помощи и просить прекратить это делать. Но я этого так и не услышал.
Офигевший Казешини посмотрел на него с полуоткрытым ртом.
- Т-ты мог бы это прекратить раньше? – изумлённо спросил зверь.
- Да. Ну, поскольку ты это узнал только сейчас, то… я, так и быть, закончу, – ровным голосом сказал Шухей, выходя из ануса.
Казешини сразу понял, что его провели. Жестоко и унизительно провели с этим делом. Оказывается, он сам мог прекратить весь этот цирк, достаточно просто сказать «Хватит». Быть обманутым не понравилось чёрно-красному парню, и он хотел отомстить этому черноволосому шинигами за содеянное. И вдруг сразу расхотелось.
Хисаги, выйдя из Казешини, вдруг почувствовал, как чья-то рука потянула его обратно, и он, столкнувшись лицом к лицу с занпакто, молча моргал.
- Не смей… - прошептал Казешини.
- Что не сметь? – не поняв вопроса, переспросил Шухей.
- Не смей оставлять меня в подобающем виде… давай, Шухей… сделай то, что хотел сделать со мною…
- О чём ты?
Тяжёлый вздох со стороны сорвиголовы.
- Ты не догоняешь, да? Войди в меня, насади, воткни в меня – я не знаю, как у вас, типичных извращенцев, это называется… короче, сделай так, чтобы я… ну… это…
- Кончил? – предположил Хисаги.
- Хватит хвастаться своими познаниями в этой области! Ты понял, что я имею в виду.
Шухей понял намёк, но не понял своего занпакто, которое под ним лежало. Что случилось с его неуправляемым материализованным оружием, что оно вынуждено было пойти на уступки? Что такое случилось, что заставило Казешини преобразоваться до неузнаваемости? Неужели он?.. Нет. Нет, этого быть не может. Чтобы Казешини!
Но так было на самом деле. Казешини своей безумной улыбкой подтверждал догадки своего рассудительного фукутайчо. Так оно и было на самом деле.
- Я не буду сдерживаться, - шёпотом произнёс Шухей, наклонившись над ухом своего занпакто.
- А и не надо! – так же ответил зверь, нахально улыбаясь хозяину, и приготовился к последующим действиям.
Раздвинув ноги партнёра, Хисаги осторожно вошёл в Казешини, при этом поглядывая на меняющееся лицо сорвиголовы. От нахальной улыбки не осталось и следа. На её месте – наполовину расслабленное состояние, сопровождающееся прикрытыми глазами и тихими стонами. Войдя в занпакто полностью, Шухей начал двигаться неторопливо, подготавливая сорвиголову к тому, что следующие несколько минут для него будут не самыми приятными. На это материализованное оружие ничего не ответило, а только изогнуло грудь и хрипло дышало. Под косодэ Хисаги уже выступали капельки пота, но никакой усталости парень не почувствовал. Напротив, именно этот последний рывок придал ему силы для того, чтобы завершить так называемый «секс». Когда движения увеличились, Казешини обхватил талию своего хозяина ногами и притянул его к себе, чтобы ощущать в себе гораздо большее возбуждение от действий, да и Шухею наверняка так будет удобнее двигаться в нём. При смене позы так всё и произошло, и Казешини, ощущая на себе волну страсти и безграничного удовольствия, перешёл на более громкие стоны. Шухей, наклонившись к занпакто, ощутил на себе, как чьи-то пальцы раздирают его спину. Стало ясно, что от подобных действий Казешини совсем потерял голову и чувствовал себя чуть ли ни на седьмом небе от счастья. Это только придало сил черноволосому фукутайчо, и он ускорился до максимума, двигаясь в Казешини всё быстрее и быстрее. Его партнёр царапал ему спину с большей жестокостью и в то же время, уже не пряча свои чувства, стонал и жадно хватал ртом воздух.
- А-а-а-ах… хах…
Когда толчки прекратились, Казешини сперва подумал, что выносливость у Шухея никудышная, и он, выражаясь его словами, кончил раньше. Но потом выяснилось, что он, выйдя из него, посадил его на землю, сел вместе с ним и, обхватив два члена сразу, принялся вести рукой вверх и вниз. Всё понятно: брюнет решил сделать так, чтобы они кончили вместе.
- Хах… Шухей… - говорил Казешини, чувствуя внутри себя подступающее волнение, - не смей… аах…
- Каз…хах… и не подумаю…
Рука достигла максимальной скорости, и парни прижались друг к другу так близко, как позволяло положение. И только ощутив какие-то колющие ощущения внутри, Казешини крепко обхватил Шухея за спину и вместе с ним испустил громкий стон. Они испытали оргазм одновременно.
Вырвавшаяся сперма подобно извержению вулкана потекла прямо на руку фукутайчо и на пресс сорвиголовы. Громко дыша и прикрывая глаза от наслаждения, они всего на несколько секунд забыли, что между ними были какая-то вражда и ненависть. Сейчас они были напарниками, простыми напарниками, которые ничего друг другу не должны.
- Казешини… - прошептал Шухей, поглядывая на уставшего Казешини.
- Шухей… - еле-еле ответил зверь и, сообразив, что он свободен, оттолкнул от себя брюнета и первым делом схватил свои тёмно-серые ленты, кое-как завязал себе неприкрытые части тела и только потом схватил кусаригамы. Хисаги вскочил на ноги после удара и просто наблюдал за происходящим.
- Стой, Казешини! – крикнул он своему материализованному оружию.
- Что?
- Т-ты уходишь?
- Нет, блин, играю с тобой в прятки! Конечно, убегаю!
- Но почему? Почему ты убегаешь? Я думал, что мы с тобою уже всё уладили и…
- То, что между нами был секс, ещё не значит, что всё улажено. И потом, я и не подозревал, что ты способен так поступить со своим оружием.
- Мразь… - злобно ответил Шухей.
- Что поделать… весь в хозяина, - и издевательская улыбка окрасила лицо сорвиголовы ненадолго. Скрывшись в лесу, Хисаги постоял несколько секунд в молчании и принялся одеваться. Подобрав оружие с земли, парень посмотрел на него молча. Это единственное, что напоминало ему о сорвиголове.
- Казешини, - сказал Шухей и отправился к себе в казармы.
Автор:Relojero
Бета:Jimmlie
Рейтинг:NC-17
Пара или персонажи:Шухей/Казешини
Жанр:Слэш (яой), Ангст, Экшн (action), Психология
Размер:Миди, 51 страница
Краткое содержание:Казешини терроризирует чуть ли не всё Сообщество Душ, круша и разрушая всё на своём пути. От маленьких пакостей до больших бед это безбашенное зампакто не знает границ. Чтобы раз и навсегда взять под контроль это существо, Шухею и его друзьям придётся очень сильно постараться, ведь кто знает, на что способен сорвиголова.
Дисклеймер (то есть отказ от прав): Кубо Титэ
Предупреждение:OOC, Нецензурная лексика, ОЖП
читать дальше
Способ №5: ?
- Хисаги-фукутайчо… проснитесь, Хисаги-фукутайчо.
Молодой и ничем не примечательный шинигами осмелился зайти в кабинет руководства, дабы проведать состояние своего начальника, который в это время спал на диване. Ноги свисали в воздухе, правая рука упала на пол, а левая лежала на спинке дивана. Услышав чей-то посторонний голос, Шухей зашевелился. Боль в ногах отдалась сразу же после пробуждения – целую ночь он спал в одной позе, не меняя положения своего тела во сне. Вот и результат.
- Что такое? – сонно произнёс Хисаги после того, как пережил секундное неприятное ощущение.
- Вам тут прислали бумагу. От некой Юны Сукинорано.
«Владелица местного сакэ-бара» - отозвалось в голове Шухея, и он, превозмогая сон, сел на диван, потёр свои полузакрытые глаза и быстро повертел головой, чтобы прийти в себя.
- Вот как? – спросил брюнет после проведённой им «зарядки», - и что же там написано?
- Там ничего не написано… точнее, написано, но только цифрами.
- Цифрами?
Шинигами кивнул, и фукутайчо подал ему знак, чтобы тот подошёл и показал ему этот белый свёрток.
Одних взбодрительных упражнений с утра не хватило Хисаги Шухею проснуться полностью. Но это можно было исправить. Достаточно показать черноволосому шинигами этот тонкий объект, на котором чудесным каллиграфическим почерком была выведена цифра.
Неожиданный гневный голос разнёсся по всему девятому отряду, когда хозяин сорвиголовы, только взяв в руки листок, сразу же обратил внимание на содержимое. И только потом страшный звук охватил все казармы девятого отряда. Даже птицы испугались до такой степени, что взлетели в небо, а шинигами в отряде резко стали поворачивать головы, будто услышали чей-то крик отчаяния.
Если одни отделались лёгким испугом, то единственному человеку, которому по-настоящему не повезло, был тот, кто держал этот листок до того, как вручить его своему начальству. Парень, услышав, как Хисаги-фукутайчо гневно прокричал: «Казешини», первые пять секунд оглох полностью, глаза сделались в два больших блюдца, а тело нервно подёргивалось. Вот как бывает, когда разозлишь своего начальника.
- Х-Хисаги-ф-ф-фукутайчо, - заикаясь, произнёс парень, - я… п-пойду?
Шухей, когда громко произнёс имя своего занпакто, посмотрел на своего собеседника слегка настороженным взглядом и молча кивнул ему. Не задерживаясь больше в комнате, шинигами молнией ринулся к двери, захлопнул её снаружи и побежал по своим делам.
В жизни Хисаги ничто так не злило, как это. Ну да, были, конечно, у каждого человека ситуации, когда злобу и негативные эмоции ничего не могло сдержать, и только хорошая разрядка помогала в этом. Скажем, кэндо, рукопашный бой, кидо, чтение учебников и даже перевод сложнейшей литературы. Но если всё это смешать и подать на блюдечке Шухею, то этого будет очень мало.
Немного остыв и сняв напряжение, брюнет принялся логически рассуждать. И первый вопрос был прост – как можно было потратить так много денег? В жизни эти деньги ему только казались необъятной вещью или даже простой мечтой, которую ему удалось бы достичь года через три или четыре. И тут на тебе - счёт за выпивку! Чудесно, три или четыре года он будет питаться только одним чаем да просить подачки у друзей!
Второй вопрос – где этот «виновник торжества», возомнивший себя богатым аристократом? Оглядевшись по сторонам, Шухей увидел, что чёрно-красного парня нигде не было. А раз так, значит, способ номер четыре не сработал, как и предыдущие три. Отличное начала дня – счёт, неудача, что дальше?
Насчёт друзей он не беспокоился вовсе. Чего уж там – они с завязанными глазами могут отыскать путь к казармам одиннадцатого отряда, поэтому не исключено, что Кира вместе с Иккаку и Юмичикой там.
Первые два вопроса ещё больше остудили пылкое состояние Шухея, и, когда от потрясения не осталось и следа, он вздохнул свободно. Не выдержал, что поделать? Никто бы не выдержал такого, даже сам Кучики-тайчо, наверное, приподнял бы брови от увиденного. Впрочем, он аристократ, такие деньги достать для него раз плюнуть, так что чему тут удивляться?
- Ох уж этот Казешини, - произнёс вслух фукутайчо девятого отряда и, встав с дивана, поплёлся к выходу, чтобы привести себя в порядок и думать над проблемой, именуемой «Казешини».
Полностью посвежевший и приятно пахнущий, Хисаги-фукутайчо воротился к себе в кабинет, не забыв навестить того самого шинигами, что попался ему под горячую руку, и объяснить, что он ни в чём не виноват. На что его собеседник утвердительно кивнул и улыбнулся.
Однако вместо того чтобы пойти прямо к столу, который он приобрёл взамен сломанному, парень сел на диван и, откинувшись на спинку мебели, стал снова придумывать способы по поимке зверя. Как и ожидалось, мозг ничего деликатного и разумного не подавал Шухею. Так, какие-то глупые и непонятные идеи, которые Хисаги отвергал сразу, но даже они не могли утолить то развитое желание охотника поймать свою добычу. Где-то через полчаса брюнет смирился, что никакая умная идея так ему и не светит, и, вместо того чтобы дальше ломать голову над «загадкой века», он налил себе крепкого чаю и выпил его, дабы зарядить тело и голову бодростью.
- Хорошо, - отозвался Шухей и снова принялся хорошенько думать.
Идея появилась, но только одна: сражение. Ну а как же? Драка, хоть и выглядел по-варварски, зато считался самым эффективным способом уладить все незаурядицы и возникшие проблемы между двумя сторонами. И та сторона, чья окажется сильнее, выигрывала, а значит, оказывалась права. Только этот способ ничего так и не показал Казешини, который с каждым поражением в битве при восстановлении становился всё более безумным и трудно приручаемым. Напротив, он только подбавлял масла в огонь и безумно радовал сорвиголову. В конце концов, этот способ Шухей не брал в счёт.
А раз драка не помогала, что тогда поможет? Что должно было произойти с материализованным оружием такое, что заставило бы невоспитанного чёрно-красного парня пусть и не принять его хозяина, но дать понять, что именно его он должен хоть чуточку уважать? Покушение? Защита от кого-то? Что?
Уже совсем отчаявшись, Хисаги так бы и остановился на том варианте, который он не признавал, если бы не всплывшие слова Рангику и Ренджи, которые при встрече всячески намекали ему о самом главном. «Решать наши разногласия мы должны друг с другом» - говорила Матсумото. «Когда между хозяином и его оружием какие-то проблемы, то только эти двое должны решать их» - говорил Абарай.
Не поверив самому себе, как близко находилась решение, Шухей вдруг улыбнулся сам себе. Какой же он дурак, раз до этого не додумался сразу же. Всё, что от него нужно было, это не размахивать кусаригамами из стороны в сторону и лишать Казешини жизни, как он это делал каждую встречу с ним, а просто понять его чувства, почувствовать, что испытывало материализованное оружие всё то время, когда было бок о бок с ним, и, наконец, осознать себя и свои действия, адресованные ему. И при этом уделить ему больше внимания, если, конечно, сорвиголова согласится при встрече с ним не вооружиться.
- Я должен увидеть Казешини, - с уверенностью сказал сам себе Шухей и выбежал из кабинета, чтобы направится к Казешини и, отыскав его по реяцу, просто с ним поговорить, как это сделала Соде но Шираюки. А вдруг… всё могло бы решиться мирно?
- Ва, какие люди! – громко заявил Казешини, вкладывая в свою речь долю сарказма при встрече с Шухеем. Немного «пошалив» в Руконгае, боль после вчерашнего всё-таки одержала верх, и пришлось признаться самому себе, что сегодняшний день лучше провести в положении лёжа. Но стоило почувствовать духовную энергию какого-то существа, смело шагающего в его сторону, то сорвиголова, предвкушая очередное занудное занпакто, готов был послать далеко и надолго. Но нет. Это оказался его «горе-хозяин», который, к его удивлению, был безоружен и шёл с ним на общение.
- Я смотрю, ты рад меня видеть, - своим обычным тоном сказал Шухей.
- А как же! Тебя пять дней не было, думал, что тебя Пустые убили, или ты утонул в болоте, или вообще крестьяне проткнули своими вилами… но нет! Ты здесь, прямо передо мною. Живой.
- Странно, не так ли?
Казешини вместо ответа широко улыбнулся и встал с ветки.
- Ну что – будем, как всегда, драться? – спросило занпакто, которому явно надоел дурацкий диалог со своим хозяином.
- А ты этого хочешь?
- Ещё бы! Не знаю, где ты был эти пять дней, но по звону металла и цвету крови я очень соскучился. И кто как не ты можешь предоставить мне такую услугу, как кровопролитный бой, а?
- Ха…
Улыбка безумца погасла на лице Казешини. Он уловил в этом коротком «Ха» что-то совершенно иное и непонятное. Поведение Шухея нисколько его не волновало, просто… создавалось впечатление, будто у этого черноволосого шинигами что-то на уме. Причём это ой как сильно отличалось от того, что удосужилось сорвиголове увидеть за эти пять дней.
- Ты, часом, не пьян? – открыто спросил чёрно-красный парень.
- С чего ты взял? – изогнув бровь, спросил Хисаги.
- Уж больно ты ведёшь себя неестественно. Где тот всененавидящий взгляд, что рождается в твоих глазах? Где тот тон голоса, с которым ты разговаривал со мною целую неделю? Где то желание меня одолеть, а? Что с тобою, Шухей?
- Ты за меня волнуешься? – ехидно спросил фукутайчо.
- Ещё чего! – возмутился Казешини. – Стал бы я тратить на такого слабака, как ты, своё внимание… ты и пальца моей правой руки не стоишь!
На такое замечание Хисаги ничего не ответил. Такие слова он уже слышал и при первой встречи, и целую неделю, так что они не наносили никакой обиды его человеческому достоинству.
- Покончим с этим. – Низким голосом сказал Шухей, доставая из ножен свою катану и преобразовывая её в кусаригамы.
- Хе… другое дело, - ответил Казешини, доставая свои кусаригамы из-за веток деревьев и крепко сжимая рукояти оружия.
Брюнет встал в боевую стойку, чтобы в случае внезапной атаки суметь отразить удар, а сорвиголова немного присел, чтобы прыгнуть ввысь и затем резко направиться к своему противнику. Ждали они всего одну минуту, пока кто-нибудь из них первым не произвёл какое-нибудь действие. Но из них двоих только чёрно-красный парень обладал нетерпеливостью, так что именно он нарушил это молчание, которое длилось столь короткое время. А раз один предпринял попытку приблизить бой, то и второй последовал за первым. Бой начался.
Даже за неделю Казешини ничем не удивил Шухея, который предполагал от очередного боя чего-либо экстраординарного. Противник – его собственное занпакто, что годами тренировалось внутри его души и было способно преподнести массу неожиданных сюрпризов. Даже сейчас, когда в чаще леса кусаригамы одного и другого сталкивались друг с другом лишь на несколько секунд и возвращались обратно к своим воинам, больше походило на отрепетированное представление для несуществующих зрителей, чем на бой. Однако такие поспешные выводы делать было ещё рано. Хисаги будет убеждён только тогда, когда одолеет чёрно-красного парня и не скажет ему те слова, которые он должен был произнести давным-давно.
Сорвиголова во время боя перестаёт думать о таких пустых вещах, как жизнь, пощада, гордость. Если он сражается с кем-то, то сражается по полной, не жалея ни о чём. Даже утренняя боль после алкоголя решила отступить от такого «берсерка», как он, иначе как можно было объяснить безумные глаза, широкую улыбку на лице и сильные удары кусаригамой? Казешини жил и наслаждался такой жизнью, вот только Шухею это было не по душе.
Сделав двойное сальто и успешно приземлившись на ноги, сорвиголова резко развернулся на пятках и отбил приближающуюся косу одним ударом. Оружие противника взлетело в воздух, и, казалось, брюнету потребовалось бы время, чтобы поймать его. Однако никто не отменял отвлекающие манёвры в этой схватке, и вторая коса уже подлетала сбоку. Реакция у Казешини была превосходная, но в случае с Шухеем она его подвела, за что он и поплатился раной на левой руке. Стиснув зубы, сорвиголова отпрыгнул в сторону, потянув на себя свою кусаригаму. Больно не было, однако секундная физическая боль по телу прошла-таки.
- Ты что, в одиннадцатый отряд наведался, прежде чем ко мне прийти? – с ехидством спросил Казешини, разминая раненую руку в воздухе.
Шухей успел приземлиться, прежде чем ответить, отдышался и во всю длину своего тела выпрямился.
- С чего ты взял? – со спокойствием и хладнокровием ответил парень.
- Сила ударов, да и скорость увеличилась. Тренировался эти пять дней, прежде чем предстать передо мной во всей красе?!
- Я тренировался только один день. Со своим отрядом.
- Ой, кого ты обманываешь? – громко спросил сорвиголова, гордо поглядывая на лохматые волосы своего хозяина. – Одна тренировка не могла сделать из тебя настоящего шинигами!
- А может, не только я сделался таким сильным?
- Что ты имеешь в виду? – не поняв вопроса, чёрно-красный парень перестал разминать руку и опустил её.
- Я имею в виду, что не только интенсивные тренировки как с отрядом, так и в одиночестве, но и получасовые бои с тобою помогли мне в этом… и как бы мне тяжело ни было это признать… но… - вздохнув, Шухей посмотрел на него своим привычным строгим взглядом, - если бы я прекратил предпринимать попытки приручить тебя, то я бы сейчас не стоял тут перед тобою и не говорил этих слов.
Изменилось ли хоть что-то между этими двумя существами, что обитали в Сообществе Душ? Конечно, изменилось...
Шухею действительно было трудно и невозможно признать это. Признать, что его собственное материализованное оружие своими выходками, бранными словами, а главное, своей любимой безумностью и агрессивностью к окружающему миру помогло ему стать сильнее. Бороться с ним всю свою жизнь, начиная с того момента, когда он только-только узнал его имя, и до настоящего времени, когда он называет себя «фукутайчо девятого отряда» - столько времени вести эту беспрерывную борьбу, чтобы в итоге стать сильнее и мудрее.
А Казешини? Занпакто молча стояло на месте и ошарашено смотрело на своего хозяина. От услышанного он чуть ли не выронил своё оружие! Прямо сейчас этот самый слабак и ничтожество Шухей произнёс то, что он так жаждал услышать всё то долгое время, что был знаком с ним. Он, этот чёрноволосый шинигами с татуировкой «69» на левой щеке, не только поблагодарил его за данную ему силу, но и чуть ли не признал его своим собственным занпакто. Может, для Соде но Шираюки это и было бы обыденно, но не для Казешини. Для него подобное признание означало только одно – неожиданность.
И именно эта самая неожиданность, которую он ждал так долго, сыграла с сорвиголовой злую шутку. Слишком много знакомых появлялось в его жизни за последние несколько дней, что ждал он только подвоха или ловушки. Вот и сейчас – не исключение. Что, если эти слова Шухей произнёс только для того, чтобы ослабить его внимание и напасть так же внезапно, как делал он сам с ним? Именно эта ложная мысль заставила его не на шутку разозлиться.
- Врёшь! – крикнул сорвиголова, размахивая кусаригамами. – Ты всего лишь хочешь прикончить меня в очередной раз, чтобы полностью от меня избавиться, так?
Парень ожидал совершенно другой реакции, но никак не агрессии.
- Нет, ты всё не так понял!
- А как же! Я всё правильно понял, поэтому собираюсь сделать то, что ты хочешь сделать со мною.
- Подожди, Казешини!
- Поздно! – и тут он быстрым бегом двинулся прямо на Шухея.
Хисаги удалось поймать взглядом быстро бегающего чёрно-красного парня, и только-только его противник замахнулся, как фукутайчо девятого отряда тут же ответил атакой на атаку. При этом столкновении оба немного отошли назад и только потом столкнулись в ближнем бою.
Казешини размахивал своим оружием направо и налево, как настоящий дикарь, а Шухей принимал удары, успешно проводя защиту. Однако с каждым ударом сила сорвиголовы возрастала, а значит, простым блоком тут не отвертишься, надо было принимать хоть какие-нибудь другие действия, иначе он станет лёгкой добычей для занпакто. Поэтому он решил действовать так же – проведя очередную серию ударов, Шухей предпринял попытку пойти в атаку, уклонившись от кусаригамы. Ему это удалось, и теперь он нападал на Казешини, правда, часть его косодэ было порвано в области плеча. Инициатива поменялась: теперь Шухей нападал, а Казешини защищался. И в этом был минус материализованного оружия. Он слишком много сил вложил в удары, не оставляя резерва на блокировку, и из-за этого защита с каждым ударом всё слабела и слабела, пока в последний удар Хисаги не вложил чересчур много силы, что прямо выбил кусаригамы врага из рук, и они отлетели куда-то в сторону.
Очередной проигрыш потерпел Казешини от своего же хозяина. Всего лишь на секунду его лицо изобразило шок, когда он оказался безоружным. Это конец. Он снова проиграл своему хозяину, только на этот раз он проиграл с одной единственной мыслью, что больше он не увидит этот мир. Уверенный в себе, он буквально чуял, что эти последние секунды его жизни – действительно, последние. Что после этого, он умрёт, а этот черноволосый шинигами, этот слабак и никудышный хозяин, сдаст его нужным людям, и всё. Прощай, жизнь. Ах, если бы у него в руках были его кусаригамы, он бы тогда сумел спасти себя… Но нет – судьба сыграла с ним злую шутку, и против неё не попрёшь. Это конец.
Как только оружие с грохотом упало невдалеке, Шухей уже было занёс свою косу, чтобы сделать последний удар и распрощаться с Казешини навсегда. Но у парня были иные намерения. Ударив сорвиголову в область живота, тот отлетел к дереву и с грохотом ударился о ствол. Брюнет подлетел к своему сопернику и при помощи цепи привязал занпакто к дереву, чтобы оно не вырвалось и первым делом не двинулось в сторону кусаригам.
Бой был закончен в пользу Хисаги.
- Поймал, - подвёл итог Шухей, потягивая на себя цепь, тем самым сильнее прижимая Казешини к дереву.
- Чёрта с два! – крикнул сорвиголова и принялся двигаться из стороны в сторону, пытаясь выбраться из заточения, тем самым нанося себе ещё большие раны на тело.
- Хватит, Казешини. Ты этим себя убьёшь.
- Да я лучше убью себя, чем паду от твоей руки, шинигами, - резко ответил он.
Такой ответ совсем не устроил брюнета, и, вместо того чтобы дальше использовать слова в качестве средства решения всех проблем, он просто врезал зверю по лицу. Дёрганья прекратились, а значит, Казешини либо вырубился, либо молча не верил самому себе, что с ним произошло.
- Хватит вести себя, как идиот, и послушай меня внимательно…
- От свиньи и то больше информации получишь, чем от тебя, - ехидно сказало занпакто, вкладывая в слова всю ненависть к своему хозяину.
- Нарываешься…
- А давай! Мне нечего терять! Всё равно я сдохну, а ты как послушный мальчик пойдёшь к дяденькам, и они починят твою любимую игрушку, которая после починки снова начнёт сеять хаос и разрушения в Сообществе Душ!
- А я тебе не позволю.
- Не позволит он… а мне не нужно разрешение человека, который не ценит своё занпакто! Мне не нужно видеть твою физиономию всякий раз, когда я в чём-либо провинился. Мне вообще не нужен такой хозяин, как ты… я ненавижу тебя и буду ненавидеть всю свою жизнь за твои слабохарактерность и страх перед собственным оружием…
Шухей молчал и, слегка склонив голову, посмотрел куда-то вдаль. Это была не тупиковая ситуация, которая так и никогда не будет решена. Это был большой и ненавистный круг. Бесконечный, продуманный до детали круг борьбы с собственным занпакто, который всякий раз возобновлялся, когда брюнет восстанавливал своё оружие. Надежды черноволосого шинигами рушились каждый раз, когда он слышал от других, что какой-то непонятный зверь крушит всё и вся, при этом издавая душераздирающий смех и с бешенством в голосе спрашивая: «Ну, кто на меня?». Другого выхода, кроме как бой, Шухей не видел. Он даже не пытался первым делом поговорить с ним, предпринять попытки убедить его вернуться, нет. Он брал в руки свои кусаригамы, находил его по реяцу и, встречаясь с ним лицом к лицу, сражался до победного конца, побеждал. А после относил его в двенадцатый отряд, где Казешини возвращали к жизни. Менялось ли хоть что-то в жизни каждого из них? Нет. Всё шло свои чередом: драка – проигрыш – воскрешение – разрушения – драка – проигрыш и так далее. В этом и заключался весь этот бесконечный круг, который до сих пор так и не был разрушен. Однако, всё ещё сдерживая занпакто, Хисаги уяснил для себя одну вещь, что свои проблемы с Казешини он должен решить сам. И если он сможет это сделать, значит, бесконечный круг вражды будет прерван, и он будет жить пускай не в мире со своим зверем, но в чём-то похожем на мир. Вот только как это сделать? Что нужно предпринять или совершить такого, что заставило бы неугомонного зверя признать своего хозяина? Как нужно действовать, если любимый метод сорвиголовы не действовал? Как?
И вдруг решение само по себе пришло в голову фукутайчо девятого отряда. Ещё секунду назад он был уверен в том, что ничто не сможет разорвать этот бесконечный круг вражды между ними обоими, как вдруг появилась идея, каким другим образом можно было доказать этому хамоватому существу, кто из них сильнее. Но тут он ужаснулся самому себе и не заметил, как изобразил удивление на самом деле.
- Чего удивляешься? – спросил Казешини.
Чему он удивляется? Да своему методу, вот чему он удивляется. Он впервые в жизни собирается сделать такое, что даже сам Казешини никогда не додумался бы.
- Эй, я с тобой разговариваю.
«Молчи», - говорил про себя Шухей, пытаясь избавиться от навязчивой идеи в голове, - «только молчи, если ты сам себе дорог».
- Ещё секунду, и я плюну тебе в лицо!
«Плюнь! Плюнь, пытайся выбраться, делай что хочешь, но молчи».
Но Казешини не умел читать мысли своего хозяина, да и вообще расценил молчание Шухея как явное поддразнивание зверя. И, не сдержавшись, он сказал:
- Будь я на твоём месте, я бы убил тебя без капли сожаления, ничтожный Хисаги.
Это было последней каплей для Шухея. Пускай ему придётся осуществить задуманное и со своим занпакто. Пускай… но если другого выхода нет и не существует, то он готов и к такому. В конце концов, он ему ещё покажет, кто из них двоих действительно настоящий зверь.
Шухей, не сомневаясь ни на секунду, выронил цепи (но не отпустил пленника), схватил Казешини за голову и наклонился к нему так близко, что ещё немного, и Хисаги коснётся губами зверя. От таких внезапных и неожиданных действий Казешини изобразил удивление и обомлел на месте.
- Ш…Шухей… - выговорил он.
- Крепись, - с усмешкой на лице произнёс брюнет и преодолел то самое расстояние, что отделяло его от материализованного оружия.
Он поцеловал своё собственное занпакто. Поцеловал без всяких сомнений и размышлений, будто играл на спор с кем-то и не стеснялся выиграть пари. И потом, какие тут сомнения, когда он вопреки своему внутреннему голосу преодолел всё это и с чистой совестью готов был привести план в действие? В общем, Шухей без отвращения целовал своё занпакто, насильно проникая в его рот и лаская язык, который буквально удирал от него, словно уж. Сорвиголова всеми силами сопротивлялся этому действию: то головой поворачивает налево и направо, то пытается отклониться, то и вовсе пытается закрыть рот. Но Хисаги был настроен решительно, все попытки Казешини он преодолевал и только сильнее и упорнее касался языком его языка, поглаживая его внутри рта.
После того как Шухей прекратил целовать Казешини в рот, тот плюнул ему прямо в лицо и стал изображать омерзение.
- Тьфу… ты… скотина… извращенец… урод… да как ты посмел меня поцеловать?! – возмутился Казешини, глядя на своего хозяина с ненавистью на лице. – Тебе жить надоело?!
- Разве? Так значит, ты можешь людям делать плохо – это тебя никак не колышет, а как тебе делают плохо – мы возмущаемся и жалуемся. Умей отвечать за свои действия.
- Да пошёл ты! – и Казешини снова предпринял попытку выбраться, но снова оказалось безнадёжно – он был крепко прижат к дереву.
- Что, не можешь выбраться? – ехидно спросил Хисаги, поглядывая на Казешини.
- Как только я освобожусь – отсеку твою сумасшедшую голову.
Брюнет лишь улыбнулся такому заявлению. Ну да, отпустит он его, как же. Но вместе с этим по телу разнёсся такой непонятный жар, что, кажется, лесная прохлада тут не спасёт. Нет, поцелуй был таким… горячим, волнительным и безумным, что любой другой шинигами никогда бы в жизни так не поступил. Но это уже не играло никакой важной роли. Другое дело – неспадаемый жар, который бодрил и освежал брюнета, заставляя того пойти на новые подвиги. Он оценивающим взглядом пробежался по Казешини, останавливаясь на тех местах, где больше всего скапливалось тёмно-серых лент. «Интересно, а что под ними?» – Спросил сам себя парень.
- Эй, если ты меня отпустишь, то даю тебе слово, что оставлю тебя в живых с тяжёлыми ранами на теле.
- Больно надо, - ответил Хисаги.
Сорвиголова после поцелуя с Шухеем решил во что бы то ни стало вырваться из плена, чтобы добраться до своих кусаригам и надавать по башке черноволосому шинигами за то, что сделал с ним. Да вот только пока он так вовсю орал и возмущался, что не отметил для себя одной вещи - такой поступок со стороны его хозяина вызвал в нём возбуждение. Причём нешуточное возбуждение, что если он его не утолит, то рано или поздно оно вырвется наружу на кого-нибудь, и тогда не повезло тому, кто попался на его пути.
- Шухей… гад… я тебя… - начал говорить Казешини, но Шухей уже стоял напротив него и одной рукой опирался о ствол дерева.
- Да что ты сделаешь – ты ведь скован цепью с этим деревом.
- Заткни свою глотку!
- Как скажешь, - ответил Шухей и второй раз поцеловал своего привязанного зверя.
Однако второй поцелуй сопровождался уже не только обычным прикосновением губ. Брюнет, отметив про себя наличие лент на теле, решил от них избавиться и для начала пощупать обнажённый торс. Так он и сделал. Целуя и одновременно обнажая тело Казешини, он выводил во рту пленника какие-то непонятные узоры языком. Наконец верхняя часть было обнажена, и первым делом пальцы Хисаги нащупали грудь, а затем и сосок. Поглаживая маленькую точку на теле, Казешини отвернул резко голову и со стиснутыми зубами принялся терпеть так называемую ласку, которую делал его хозяин.
- Лучше не сопротивляйся, - советовал ему шинигами, сжимая пальцами сильнее охваченную область. Но сорвиголова продолжал терпеть такие вещи, громко вдыхая и выдыхая воздух носом.
- Ты… ублюдок… да я тебя…
Чёрно-красный парень не договорил, потому что Шухей не только продолжал поигрывать с соском, но ещё и провёл языком по левой части лица, останавливаясь на подбородке и плавно поднимаясь обратно. Как только с одним соском было покончено, Хисаги принялся за второй, только на этот раз он не проводил языком по лицу, а снова прильнул губами ко рту материализованного оружия. Было слышно, как Казешини пытался что-то сказать, но Шухея это мало волновало. Его задачей было – показать, кто здесь главный и кто кому должен подчиняться. И подобный способ тому подтверждение.
- Ммн… хва… хватит! – крикнул Казешини, вырвавшись из-за поцелуя. Шухей отступил. – Кончай этот балаган и выпусти меня! Ты не мужик, раз не хочешь со мною сразиться!
- В таком состоянии ты вряд ли способен сражаться, - пояснил Хисаги, кивком головы указывая на внезапно появившийся бугор в штанах. Стоило сорвиголове взглянуть вниз, как он тут же убедился, что этот поцелуй и омерзительная ласка соска привели его в такое положение. «Как такое вообще возможно?» – пронеслось в голове зверя, - «Неужели мне это нравится?».
- Ну, теперь я просто не могу оставить тебя в таком положении. Похоже, тебе нравится, когда тебя ласкают, – ровным голосом произнёс Шухей, слегка улыбнувшись.
- Заткнись! – рявкнул Казешини. – Без тебя знаю, в каком я положении! Дай мне только выбраться, и я…
Но хозяин не слушал его. Охваченный приливом возбуждения парень спускался всё ниже и ниже, на ходу срывая тёмно-серые ленты, что прикрывали нижнюю часть тела. Казешини ничего не оставалось делать, кроме как двигаться из стороны в сторону и терпеть это унижение, прикусив нижнюю губу. Вот только делал он себе ещё хуже – боль и возбуждение одновременно дают довольно-таки «приятную» смесь, отчего хочется застонать вдвое быстрее. Целуя живот и проводя языком по прессу, Шухей избавился от одежды и краем глаза взглянул на «хозяйство» своего занпакто.
- Да ты возбуждён не на шутку, Каз, - в шутку сказал Шухей, поглядывая на изнывающее лицо материализованного оружия.
- Да пошёл ты… - только и ответил он.
- Как скажешь.
- Нет… нет, я не это имел в виду! Подожди! Сто…
Не договорил занпакто потому, что его хозяин взял в руку его возбудившую плоть и принялся обрабатывать её своим языком. Столь резкое и непредвиденное действие заставило долго протянуть букву «а» и снова с закушенной нижней губой терпеть это. Терпеть, как язык брюнета проводит по стволу члена и, останавливаясь на головке, облизывает его так, что хочет начистить его до блеска. Однако это ещё ничего, это ещё можно было хоть как-то терпеть. Но вот когда Хисаги полностью поглощает член и уже во рту проводит кончиком по стволу, при этом руками массируя ему мошонку - тут уже прикушенная губа не спасает. Так и хочется взять и громко выдавить из себя звук, чтобы хоть как-то облегчить себе страдания. Но Казешини не сделает этого, потому что этим знаком, он даст Шухею понять свою слабую сторону. И при каждой встречи он будет ею пользоваться. Брюнет тем временем ни на секунду не останавливался. Он гладил член материализованного оружия, при этом поигрывая с его мошонкой и делая причмокивающие звуки, будто ему это нравится. Как уже было сказано раннее, он это делал вопреки своему внутреннему голосу. А впрочем, раз он это уже сделал, то сейчас его никак не должно волновать. И действительно – его это ни капли не волновало. И с большим усердием он принялся сосать плоть в своём рту, поглощая его полностью. Он уже сделал что-то безумное, так почему он должен прекратить это? Высунув изо рта ствол, Хисаги принялся проводить языков по нему снизу вверх и сверху вниз. Поглощённый таким занятием, он не расслышал, как шёпотом Казешини произнёс короткое:
- Хах…
Слабый и тихий возглас, что издало занпакто, дало ему самому понять одну вещь, что всё это время он не испытывал столь… столь приятной вещи, как это. Ощущать на члене чей-то язык, чью-то ласку в мошонке, а главное, чувствовать каждой клеткой тела возбуждение и удовольствие от проделанной работы – разве это не прекрасно?
Но вот снова язык шинигами полизывал его головку и ствол члена, а после всё прекратилось. Выпрямившись и вытерев рот рукой, Хисаги посмотрел на своё измученное занпакто, что дышало ртом и пыталось прийти в себя.
- Ну как? Понравилось? – ехидно спросил парень.
Казешини не сразу ответил. Испытав на себе подобное в первый раз, слова не сразу приходят в голову.
- Отпусти меня… - произнёс Казешини, глядя на Шухея уставшими глазами.
- Если я тебя отпущу, то ты сразу направишься к кусаригамам.
- Нет, Шухей… я не собираюсь никуда убегать… Просто сними с меня цепь, и всё…
Хисаги посмотрел на Казешини недоверчивым взглядом и лишний раз подумал про себя, а стоит ли. Стоит ли пойти на поводу у сорвиголовы, который мог выкинуть что угодно после своего освобождения? Стоит ли поддаться на его слова и снова остаться ни с чем? А может, не всё так плохо и подозрительно, как кажется на первый взгляд? Шухей всё-таки решился – снял цепи со своего материализованного оружия. Голый сорвиголова стоял напротив брюнета со стояком и смотрел на него молча, продолжая дышать, пока вдруг не кинулся на него не с кулаками, а с объятиями. Прижимая плотнее к себе своего хозяина, занпакто тёрлось об него, как кошка, которая трётся у ног своей хозяйки, при этом шипя под ухом шинигами. Хисаги вообще стоял на месте и ошарашенно наблюдал за тем, как его материализованное оружие обнимает его, прижимается к нему плотнее и трётся об него. Это на Казешини вовсе не походило. С чего это вдруг он стал таким… чувственным и правильным? Почему не убежал за кусаригамами, а взял и обнял своего ненавидимого хозяина? А вот почему.
- Мало того, что хозяин никудышный, так ещё любовник из тебя хреновый. Наверняка ещё и трахаться не умеешь, – язвительно прошептал Казешини прямо над ухом Шухея.
Вот и ответ на его странное поведение. Но Хисаги и бровью не повёл, и даже не огорчился, услышав подобное утверждение. Напротив, это его только подтолкнуло для того, чтобы не только проучить Казешини, но и убедить его в неправоте его слов.
- Наверняка, - повторил брюнет, поглаживая пальцами поясницу чёрно-красного парня и трогая копчик.
- А что… хочешь сказать, что я не прав?
- Проверим? – с улыбкой на лице спросил Шухей.
На лице Казешини заиграла его привычная сумасшедшая улыбка во все зубы.
- А вот хрен тебе…
Резко схватив сорвиголову за руку и развернув его, Шухей прижал его к дереву и держал его, пока правой рукой не начал гладить его живот. Рука ползла всё ниже и ниже, а Казешини становился всё раздражительнее и раздражительнее.
- Ублюдок!
Брюнет не слышал и продолжал спускаться, пока не коснулся тёмно-красной плоти и не принялся водить по ней рукой. Голос занпакто сразу перешёл на всхлипы, поскольку его снова начали ублажать. Теперь это были не язык и рот, а человеческая рука, которая двигалась в простом направлении. И от этих движений ноги сорвиголовы слегка сгибались, руки сильнее сжимались, а голова шла кругом.
- Хах… идиот…
Шухей водил рукой медленно, чтобы потом ускорить движения до максимума и услышать, как истошно стонет его материализованное оружие. Всем телом он навалился на зверя, одной рукой мастурбируя его член, а второй развязывая своё оби, снимая хакама и оставаясь только в одних фундоши. Но даже сейчас можно было заметить, как за белой тканью выступает такой же бугор, как и у Казешини несколько минут назад.
- У меня идея, - прошептал Шухей, переставая двигать рукой и, развернув к себе сорвиголову поцеловал его в губы.
Занпакто пока не догадывалось, что за идея взбрела в голову этого шинигами, но знал точно, что что-нибудь извращённое.
Так и есть. Парень, сняв с себя фундоши и оголив свою пятую точку, назло безумцу прижался к нему, чтобы тот путём прикосновений к коже оценил его достоинство. Зверь, чувствуя на себе член своего хозяина, догадался, что именно хочет от него этот черноволосый шинигами. Поэтому, как только закончился поцелуй, сорвиголова посмотрел на него своей безумно-радостным взглядом, подмигнул ему и начал медленно сползать вниз по дереву.
- К-Казешини… - непонимающе спросил Шухей, глядя на физиономию материализованного оружия.
- Можно подумать, я не догадался, к чему надо было так обнажаться, – только и ответил он.
Когда чёрно-красный парень полностью сел на землю, он схватил своими руками ягодицы Шухея, притянул его тазовую область к себе и ртом обхватил возбуждённый член брюнета. Тот от неожиданности выпрямился и, прикрыв глаза, принялся принимать ту самую ласку, что он делал раннее. Казешини, в отличие от Шухея, ласкал его ствол куда усерднее: полностью поглощал и полизывал возбудившуюся плоть от основания и до головки, двигал головой вперёд и назад, губами пытался оголить головку и кончиком языка поглаживал её. Хисаги за этим процессом стал наблюдать лишь тогда, когда полностью привык к повторяющимся движениям. Дыша ртом, он наблюдал, как сорвиголова старается доставить ему удовольствие при помощи минета. Но ему захотелось большего. Расставив ноги на ширине плеч, он слабыми толчками двигался в сторону Казешини. Удивительно, но занпакто не пыталось дать сопротивление, а напротив, принимало эти самые толчки. Двигались парни синхронно друг другу: Шухей тазом, Казешини ртом.
- Каз…хах… - говорил Шухей, двигаясь навстречу языку.
Занпакто всего лишь улыбнулось краем губ и лишь усерднее продолжало сосать, сжимая в руках ягодицы Шухея. Через несколько минут фукутайчо не выдержал.
- Всё, хватит, - сказал брюнет, вытаскивая изо рта Казешини свой член. Безумец изобразил расстройство и недовольство, что такое «весёлое» занятие так резко оборвалось.
- Так нечестно! – возмутился Казешини. – Я думал, у нас будет продолжение банкета, а ты взял и всё свернул.
- Я твой хозяин. И я решаю, когда всё будет окончено.
- Гррр! Зверь ты безжалостный, вот ты кто! А я уже было подумал, что ты изменился в лучшую сторону, а оказалось, что нет. Так ты и остался слюнтяем и слабаком… как ты был, таким ты и остался!
А вот это Казешини ляпнул, не подумав о последствиях. Шухей посмотрел на него злобно, будто ещё немного, и он убьёт своё занпакто на месте.
- Ох, зря ты это сказал, Казешини… - только и ответил Хисаги.
Сорвиголова наблюдал за своим черноволосым хозяином, который нагнулся к нему, развернул на живот, поставил на четвереньки и обхватил его за поясницу.
- О-о, какой ты грубый! – с сарказмом сказал зверь, наблюдая из-за спины за фукутайчо девятого отряда.
- Грубый? Ха… слишком мягко сказано.
Прежде чем войти в материализованное оружие, Шухей тёрся своим членом о ягодицы Казешини, чтобы самому возбудиться, да и этого поганца настроить на следующие действия. Двигаясь, Хисаги не только удовлетворённо поглядывал на партнёра, но и чувствовал, как его собственный член уже кипит от возбуждения.
Раздвинув большими пальцами анус, Шухей потянул немного времени, чтобы заинтриговать зверя, и только потом вошёл в него. Когда диаметр ануса расширился, и через него проходил член брюнета, сорвиголова, не сдерживаясь, издал свой первый стон. Он уже знал, что подобного рода вещи пьянили его, затуманивали его разум и рассудок, и на его место приходили возбуждение, желание и страсть испытать всё это на себе. Пускай он сейчас не так опасен и безумен, как кажется на первый взгляд. Главное – получить то самое удовольствие от подобных действий.
- Ты замолк, - голос Шухея вывел Казешини из раздумий.
- Готовлюсь к твоим действиям, придурок, - только и ответил сорвиголова.
И действия начались. Трахая чёрно-красного парня, при этом двигая его к себе, Шухей чувствовал, как понемногу, но одерживает победу над зверем. Наконец это существо успокоилось, и вместо каких-то привычных ехидств оно выдаёт только хриплые и тихие стоны. Но это только пока. А что с ним будет, когда это всё закончится? Вернётся ли к нему его занпакто? Или оно по-прежнему будет крушить всё вокруг? Что ж, время покажет, а пока…
Хисаги продолжал двигаться, пытаясь с каждым толчком достигнуть простаты, чтобы услышать стон со стороны Казешини. Занпакто и без того ощущало в себе чужой член, при этом не только стараясь выдавать слабые стоны, но и впиваясь руками в землю, лишь бы не увеличить частоту голоса. Настойчивый шинигами ускорился, а вместе с этим и стоны партнёра тоже. Хоть они и редко звучали, но само их наличие уже говорило о том, что партнёр получал удовольствие. Достаточно было подождать ещё немного, и всё само собой образуется. Но когда уже на максимальной скорости Шухей двигал тазом, шинигами на всю длину входил внутрь, иногда касаясь простаты Казешини. И только тогда сорвиголова испускал стоны:
- А-ах… хах…
- Переворачиваю, - произнёс Шухей, прекращая двигаться и прямо сразу переворачивая чёрно-красного парня на спину. Теперь они смотрели друг на друга, прежде чем снова начать двигаться.
- Ты цел? – поинтересовался Шухей, ещё не полностью войдя в занпакто.
- Ещё бы… - отозвалось материализованное оружие.
- Продолжим?
Выдыхая, Казешини посмотрел на своего хозяина, на его волосы, глаза и строгое выражение лица, которое украшала незаметная улыбка.
- Чему радуешься, идиот? – спросило существо.
- Тому, что ты теперь выглядишь не таким крутым, как раньше.
- Ха! Я и сейчас круче всех! С чего ты взял, что это не так?
- Ну, начнём с того, что ты стонал, когда я членом касался твоей простаты.
- Мне было больно, – недовольно ответил Казешини.
- И приятно одновременно.
- Что?! Да как такое может быть приятно?
- Ну, - Шухей призадумался, - раз тебе было неприятно, значит, стал бы молить меня о помощи и просить прекратить это делать. Но я этого так и не услышал.
Офигевший Казешини посмотрел на него с полуоткрытым ртом.
- Т-ты мог бы это прекратить раньше? – изумлённо спросил зверь.
- Да. Ну, поскольку ты это узнал только сейчас, то… я, так и быть, закончу, – ровным голосом сказал Шухей, выходя из ануса.
Казешини сразу понял, что его провели. Жестоко и унизительно провели с этим делом. Оказывается, он сам мог прекратить весь этот цирк, достаточно просто сказать «Хватит». Быть обманутым не понравилось чёрно-красному парню, и он хотел отомстить этому черноволосому шинигами за содеянное. И вдруг сразу расхотелось.
Хисаги, выйдя из Казешини, вдруг почувствовал, как чья-то рука потянула его обратно, и он, столкнувшись лицом к лицу с занпакто, молча моргал.
- Не смей… - прошептал Казешини.
- Что не сметь? – не поняв вопроса, переспросил Шухей.
- Не смей оставлять меня в подобающем виде… давай, Шухей… сделай то, что хотел сделать со мною…
- О чём ты?
Тяжёлый вздох со стороны сорвиголовы.
- Ты не догоняешь, да? Войди в меня, насади, воткни в меня – я не знаю, как у вас, типичных извращенцев, это называется… короче, сделай так, чтобы я… ну… это…
- Кончил? – предположил Хисаги.
- Хватит хвастаться своими познаниями в этой области! Ты понял, что я имею в виду.
Шухей понял намёк, но не понял своего занпакто, которое под ним лежало. Что случилось с его неуправляемым материализованным оружием, что оно вынуждено было пойти на уступки? Что такое случилось, что заставило Казешини преобразоваться до неузнаваемости? Неужели он?.. Нет. Нет, этого быть не может. Чтобы Казешини!
Но так было на самом деле. Казешини своей безумной улыбкой подтверждал догадки своего рассудительного фукутайчо. Так оно и было на самом деле.
- Я не буду сдерживаться, - шёпотом произнёс Шухей, наклонившись над ухом своего занпакто.
- А и не надо! – так же ответил зверь, нахально улыбаясь хозяину, и приготовился к последующим действиям.
Раздвинув ноги партнёра, Хисаги осторожно вошёл в Казешини, при этом поглядывая на меняющееся лицо сорвиголовы. От нахальной улыбки не осталось и следа. На её месте – наполовину расслабленное состояние, сопровождающееся прикрытыми глазами и тихими стонами. Войдя в занпакто полностью, Шухей начал двигаться неторопливо, подготавливая сорвиголову к тому, что следующие несколько минут для него будут не самыми приятными. На это материализованное оружие ничего не ответило, а только изогнуло грудь и хрипло дышало. Под косодэ Хисаги уже выступали капельки пота, но никакой усталости парень не почувствовал. Напротив, именно этот последний рывок придал ему силы для того, чтобы завершить так называемый «секс». Когда движения увеличились, Казешини обхватил талию своего хозяина ногами и притянул его к себе, чтобы ощущать в себе гораздо большее возбуждение от действий, да и Шухею наверняка так будет удобнее двигаться в нём. При смене позы так всё и произошло, и Казешини, ощущая на себе волну страсти и безграничного удовольствия, перешёл на более громкие стоны. Шухей, наклонившись к занпакто, ощутил на себе, как чьи-то пальцы раздирают его спину. Стало ясно, что от подобных действий Казешини совсем потерял голову и чувствовал себя чуть ли ни на седьмом небе от счастья. Это только придало сил черноволосому фукутайчо, и он ускорился до максимума, двигаясь в Казешини всё быстрее и быстрее. Его партнёр царапал ему спину с большей жестокостью и в то же время, уже не пряча свои чувства, стонал и жадно хватал ртом воздух.
- А-а-а-ах… хах…
Когда толчки прекратились, Казешини сперва подумал, что выносливость у Шухея никудышная, и он, выражаясь его словами, кончил раньше. Но потом выяснилось, что он, выйдя из него, посадил его на землю, сел вместе с ним и, обхватив два члена сразу, принялся вести рукой вверх и вниз. Всё понятно: брюнет решил сделать так, чтобы они кончили вместе.
- Хах… Шухей… - говорил Казешини, чувствуя внутри себя подступающее волнение, - не смей… аах…
- Каз…хах… и не подумаю…
Рука достигла максимальной скорости, и парни прижались друг к другу так близко, как позволяло положение. И только ощутив какие-то колющие ощущения внутри, Казешини крепко обхватил Шухея за спину и вместе с ним испустил громкий стон. Они испытали оргазм одновременно.
Вырвавшаяся сперма подобно извержению вулкана потекла прямо на руку фукутайчо и на пресс сорвиголовы. Громко дыша и прикрывая глаза от наслаждения, они всего на несколько секунд забыли, что между ними были какая-то вражда и ненависть. Сейчас они были напарниками, простыми напарниками, которые ничего друг другу не должны.
- Казешини… - прошептал Шухей, поглядывая на уставшего Казешини.
- Шухей… - еле-еле ответил зверь и, сообразив, что он свободен, оттолкнул от себя брюнета и первым делом схватил свои тёмно-серые ленты, кое-как завязал себе неприкрытые части тела и только потом схватил кусаригамы. Хисаги вскочил на ноги после удара и просто наблюдал за происходящим.
- Стой, Казешини! – крикнул он своему материализованному оружию.
- Что?
- Т-ты уходишь?
- Нет, блин, играю с тобой в прятки! Конечно, убегаю!
- Но почему? Почему ты убегаешь? Я думал, что мы с тобою уже всё уладили и…
- То, что между нами был секс, ещё не значит, что всё улажено. И потом, я и не подозревал, что ты способен так поступить со своим оружием.
- Мразь… - злобно ответил Шухей.
- Что поделать… весь в хозяина, - и издевательская улыбка окрасила лицо сорвиголовы ненадолго. Скрывшись в лесу, Хисаги постоял несколько секунд в молчании и принялся одеваться. Подобрав оружие с земли, парень посмотрел на него молча. Это единственное, что напоминало ему о сорвиголове.
- Казешини, - сказал Шухей и отправился к себе в казармы.
@темы: Фанфик, Слеш (яой), Кадзэсини|Kazeshini, Я и мой хозяин-шинигами, Миди, NC
