Рукия. Страх перед собственным банкаем. Прерывать тренировки, опасаясь, что наконец достигнет его.
читать дальше
В ломкую, атласную, белую тишину вплетаются нити звуков. Музыка ветра, едва слышная, нарастает, ширится, поднимается над миром симфонией. Она прекрасна и холодна, она завораживает, она уводит за собой в снежные дали, откуда нет возврата. Только замерзнуть насмерть.
Лед хрустит под ногами, свет дробится в нем, острыми солнечными осколками брызжет во все стороны, а где-то впереди глухо воет надвигающийся буран. Он еще далеко, он еще не опасен, но рано или поздно он налетит, сметая музыку и свет, и от него не будет ни пощады, ни спасения. Снег залепит уши, набьется в рот, запорошит глаза, и не останется ничего, ничего в идеальном белом мире…
Рукия делает еще шаг – и останавливается. Полубессознательный танец замирает, острие меча не завершает выписываемую в воздухе окружность и опускается. Еще нет. Еще не сейчас.
- Прошу, госпожа! – хрустальными колокольчиками звенит внутри отчаянный голос Соде но Шираюки. – Совсем немного! Я слышу силу… вашу силу, госпожа…
Рукия делает вдох, осторожно, как реликвию, убирает оружие в ножны. Она тоже слышит.
Слышит в нежном голосе своего занпакто эхо неотвратимого, яростного бурана, от которого не будет ни спасения, ни пощады. Даже для нее самой.
© Serenada
Рукия. Страх перед собственным банкаем. Прерывать тренировки, опасаясь, что наконец достигнет его.
читать дальше
читать дальше