[Диспойна]

Название:---
Автор:orochimaru /nc-50/,
Бета:---
Рейтинг:G
Пара или персонажи: Мурамаса, Кога
Жанр:разные
Размер:драббл
Краткое содержание:---
Дисклеймер (то есть отказ от прав): Кубо Титэ
Предупреждение: АУ, ООС

первый
лютый ангст и сдвиг мозга; вольные трактовки местами не исключаются

Иногда Мурамаса думает, что даже его сила имеет какой-то предел, и этот предел наверняка давно пройден.
Он смотрит в глаза своему отражению в прозрачной воде. Протягивает руку, как во сне, раскрывает ладонь - смотрит не отрываясь, до боли в глазах, до тумана вокруг единственной точки, куда направлен взгляд, и словно со стороны слышит шёпот. Слов не разбирает.
Слова по-настоящему никогда не были нужны.
Тысяча гибких светлых лент, заканчивающихся длинными когтями его рук, оплетают отражённую в воде тонкую фигуру со всех сторон. Мурамаса чувствует, как они обвивают его, обнимают, сжимая плечи, закрывая всё плотнее от всего вокруг.
Шёпот тянется в самую глубину, под сердце, минуя разум, минуя любую преграду, как вода. Как происходило тысячи раз. Шёпот холодной змеёй, ядовитой лианой прорастает в самое нутро, цепляется за самые живые, самые чистые инстинкты, самые напряжённые - до крика - звенящие струны внутри, впивается в них когтями, едва не обрывая, разносит резонансом до такой силы и концентрации, что всё остальное становится неважным.

Они всегда шли за его шёпотом. Вырывали из себя самое сокровенное, настоящее, главное, чего хотели, и позволяли вести себя за эту нить куда угодно, потому что сильнее её не существует.
Никакие другие связки не выдерживают такого напряжения, любые узы или стремления рвутся, словно нити паутины, оставляя только одно, подлинное и по-настоящему сильное желание.
Убить. Сбежать. Получить силу.
Самые сильные инстинкты чаще всего - самые злобные и простые. И когда они достигают критической концентрации, обрывается и уничтожается всё, что способно помешать их воплощению, всё перестаёт иметь смысл и сжигается этой открывшейся силой, всё становится ненастоящим по срванению с ней и исчезает.
Даже связь между Шинигами и его Занпакто оказывается слабее этого.
Рвётся.
Тает, освобождая обе души друг от друга и оставляя каждую наедине со своей сутью.

Мурамаса очень смутно понимает природу своей силы, но в те редкие моменты, когда отчаяние накрывает его с головой и становится слишком похоже на безумие - ему и вовсе плевать.

Очередная волна, поднятая ударом по воде, отступает, обнажая белые источенные камни и обломки колонн вместо берега.
Мурамаса падает на колени, закрывает лицо руками, до боли врезаясь когтями в виски. Долго, с хрипом пытается отдышаться - аорту сдавило судорогой и никак не хочет отпускать, и дело вовсе не в том, как долго он не чувствовал воздуха в лёгких от напряжения.
Бесполезно.
- Почему? - шепчет он, с усилием разжимая зубы и не поднимая головы. - Скажи мне, почему?..
Ему плевать и на то, что сейчас он сам похож на тех, кого отсекали друг от друга тонкие мощные лезвия его главной атаки, и для этого понадобилось однажды гораздо меньше.
- Почему...
Наконец Мурамаса поднимается, на подкашивающихся ногах добредает до ближайшего обломка белого камня. Долго стоит, опираясь на него затылком и закрыв глаза. Подрагивающие пальцы чуть скребут по камню, оставляя длинными когтями тонкие бороздки, но постепенно тоже успокаиваются и становятся почти неподвижными.
Приступ слабости проходит, не оставив следа, кроме узких длинных царапин на ровной каменной поверхности.
- Прости меня, - шёпотом произносит Мурамаса, выпрямляясь. - Я всё верну. Я всё исправлю, ты знаешь это.

Даже если бы он попытался сделать это на самом деле, используя всю свою силу, - бесполезно.
Невозможно.
Никогда.
- Я всё исправлю, Кога.
У Занпакто Мурамасы давно остался единственный подлинный и самый сильный инстинкт, который владеет его душой слишком прочно и слишком долго, чтобы его можно было перерубить даже тысясчей таких же сильных мечей.

Мурамаса повторяет его имя, как заклинание, и чувствует, как тонкий росток чего-то вроде сомнения или страха у него внутри сгорает начисто, рассыпается в белую пыль, оседающую к его ногам.
Вдыхает полной грудью, не обращая на неё внимания, и наконец отрывается от камня.



второй драббл.
флафф трепетный, бессмысленный и беспощадный. почти не рейтинг



Отразив последний удар, Кога мгновенно, отработанным за долгие тренировки движением, принимает изначальную стойку, удерживая готовый к новому замаху меч обеими руками. Коротко взглянув в глаза сопернику - едва заметно кивает, чуть расслабляет плечи, опускает клинок.
Каждый жест и приём, каждая стойка и поворот корпуса, каждый угол наклона лезвия - чёткие, лёгкие, секунда в секунду, полный контроль и сосредоточенность.
Это - всего лишь ката, простая тренировка, она требует лишь концентрации и точности. Старые правила, по которым учат молодых Шинигами, не меняются веками. Они рассчитаны на точность координации, на поставленный рефлекс. Ритуализированы до предела, настолько, что граничат с танцем или медитацией.
Кога ловит паузу между его движениями точно и чисто, и тут же делает выпад. Лезвие свистит в воздухе скошенным полукругом, обходя область защиты, проносится в волоске от летящего навстречу клинка Мурамасы.
Замирает, почти коснувшись его волос.

Два одинаково прямых силуэта, почти одного роста, стоят неподвижно друг напротив друга.
Прозрачный воздух вокруг них едва слышно звенит отзвуком последнего удара. С одного из деревьев, задетый сквозняком, соскальзывает сухой лист. Медленно опадает, касается своим краем лезвия направленного на Мурамасу меча.
Бесшумно распадается на две части.

Кога смотрит на него, не отводя взгляда, и у Мурамасы глаза светятся так ясно, словно прозрачную воду в ручье солнцем пробило.
Кога думает: я могу читать тебя, как открытую книгу, только потому, что ты мне позволяешь?..

Мурамаса насмешливо изгибает бровь, и он отступает на полшага, не переставая смотреть ему в глаза и не отводя кончика лезвия от его лица. Чуть заметно улыбается в ответ.
Тренировочные ката-техники состоят почти сплошь из символов и незаконченных движений. Лезвие, почти касающееся края волос противника, означает его рассечённую голову. Клинок у самого лица, почти между глаз, демонстрирует глубину раны и то, что ты продолжаешь контролировать его. Каждую секунду, даже после удара.
Шаг назад, опустить меч, опущенное лезвие почти параллельно земле, повернуть на пол-ладони.
Направление клинка означает контроль, снова и снова контроль каждого движения, своего и чужого. И ещё – при идеально выполненной последовательности, под верным углом лезвие ловит блик от солнца и направляет его оппоненту в глаза.
Бессмысленных ритуалов с мечом в руках не бывает.

Прозрачные глаза Мурамасы ловят отражённый блик, как холодная вода, как сверкнувшая сквозь эту воду острая сталь.
Его, конечно, этим отблеском не ослепит. Но в ответ на движение – почти секунда в секунду – он всё-таки опускает свой меч, поднимает руку и медленно закрывает часть лица раскрытой ладонью, на секунду проводя пальцами над глазами.
Это значит, всё сделано правильно.
Кога возвращается в исходную стойку, направляя лезвие ему навстречу, расправляет плечи и смотрит гордо и прямо. Он знает, что под бледной когтистой ладонью, закрывающей лицо Мурамасы, сейчас прячется настоящая улыбка.
Коге шестнадцать, и в такие моменты он иногда думает: всё ещё недостаточно, чтобы ты мне показал?
Мурамаса на мгновение опускает тёмные веки и всё-таки убирает меч обратно в ножны. Тогда Кога накрывает ладонью рукоять своего, коротко опускает голову, намечая едва заметный поклон, - и убирает тоже.
Всегда остаётся последняя не открытая страница.
И, наверное, что-то важное о том, как овладеть своим мечом по-настоящему, написано именно там.

Кога смотрит на него, не отводя взгляда, и думает: когда-нибудь.
И стальной отблеск в глазах Мурамасы тихо отзывается, как звонкое лезвие на прикосновение пальцев: обязательно.

Почти неслышное эхо от этого звона смешивает его звуки в прозрачном воздухе в единый сплав.
Потом - тает без следа.

@темы: Фанфик, Мурамаса|Muramasa, G